Наследник в довесок, или Хранитель для дракона

У комнаты вейлара стояла стража. Туда-сюда сновали лекари с чашками, тряпками и снадобьями. Заносили и выносили какие-то пузырьки, вязанки трав и артефакты. Теперь было понятно, почему я пришла в себя в собственной комнате. Видимо, мне оказали только первую помощь, все лекари находились у владыки. Оно и понятно. Судя по встревоженным лицам входивших и выходивших, вейлар был в очень плохом состоянии.

Я нервно сцепила пальцы рук. Мне даже думать страшно, что будет со мной, погибни властвующий дракон. Удивительно, что меня до сих пор еще не взяли под стражу и не устроили допрос.

– Уи-и, – тихо позвал Хэйвен и потянул к двери комнаты дяди.

А у меня вдруг появилась пугающая мысль, что меня не пустят.

– Уи! – недовольно дернул Хэйвен за подол моей рубашки.

И верно, чего это я стою, тереблю пальцы, кусаю губы? Хасраши смелы. А я? Дурно на меня влияет работа няней. Я боюсь. Боюсь увидеть покалеченное тело и обезображенное болью лицо умирающего вейлара Шайрена. От мысли о том, что дракон умирает, у меня сердце удар пропустило. Жалость? Хасраши не способны на жалость. Тогда что? Уважение к тому, кто до последнего сражался с проклятием огромной силы. Кто рискнул своей жизнью из-за какого-то хасраши. И неважно, по каким причинам это было сделано. Но он был там, со мной, и он хотел меня забрать, говорил об опасности. Я не послушала. Я была слишком уверена в себе. Проблема всех хасраши – они слишком уверены в себе, собственно, как и драконы. Пожалуй, это нас делает чем-то похожими.

Вот только я выжила.

А принц… И снова как-то тоскливо сжалось сердце.

– Уи! – уже требовательно произнес Хэйвен. Я вздохнула, сильнее сцепила пальцы и подошла к двери.

– Драг Хэйвен желает увидеть дядю! – произнесла четко и громко.

Стражники переглянулись, хмуро посмотрели на меня, но потом глянули на дракончика и, отдав честь, открыли перед нами дверь.

Вокруг вейлара суетились с десяток лекарей. Кто-то, выходя, невзначай толкнул меня. Я отступила в сторону, стараясь не мешать.

Хэйвен прижался к моим ногам.

Я очень хотела увидеть Шайрена, но не могла из-за склонившихся над ним мужчин в длинных халатах. Те что-то делали, прикладывали артефакты, протирали тело, вливали в рот владыки настои.

Мы с Хэйвеном стояли тихо до тех пор, пока лекари не отошли от владыки.

Один из них, седобородый и высокий, произнес, обращаясь к кому-то у изголовья кровати:

– Мы сделали все, что могли. Теперь его жизнь в руках богов. И да не оставят они владыку Шайрена.

– Будем надеяться, – отозвался кто-то следом, и я узнала голос Элкара.

Лекари склонили головы и покинули комнату.

Советник стоял в изголовье широкой кровати и смотрел на меня.

– Я ждал, что вы придете, леди Эсми.

Его голос разнесся глухо и болезненно.

Я сделала шаг, переводя взгляд на вейлара.

В ногах дракона лежал хран. Он слегка заворчал, увидев меня, и тут же горестно смолк. Один глаз твари заплыл, на морде явственно проступали шрамы. Но выглядел он намного лучше, чем хозяин.

Тот лежал под тонкой простыней. Руки его были сложены на груди. Мертвенно-бледное лицо запрокинуто вверх. И только подрагивающие веки давали знать, что владыка еще жив.

– Ему совсем плохо? – спросила я, хотя сама видела ответ. Но как же мне хотелось ошибаться.

– Хуже некуда, – напряженно отозвался советник. – Вы знаете, что произошло?

Еще бы. Вот только рассказывать об этом Элкару совсем не хотелось. Поэтому я ничего не ответила. А он больше ничего у меня не спросил.

Хэйвен запрыгнул на кровать и ткнулся мордочкой в грудь Шайрена.

У меня сердце замерло.

А ведь если вейлар не выживет, у Хэйвена останется только Элкар.

Ком встал в горле.

Нет, хасраши не плачут. Они не способны на жалость. Как и на другие проявления чувств и эмоций.

Но я плохой хасраши. Это я уже поняла. И хотя я стояла с каменным лицом, моя душа плакала навзрыд, смотря, как крохотный драг прижимается к груди владыки.

– Хэйвен, – тихо позвала я. – Мы ничем не можем ему помочь.

Он замер, поднял голову и уставился на меня изумрудными глазками. Как-то вопрошающе уставился.

«Чего он от меня ждет?»

– Лекари сделали все, что могли. А мы с тобой даже не лекари.

– Лекари, как оказалось, в этом случае бессильны, – донесся голос Элкара. – Мы впервые с таким сталкиваемся. Это какое-то смертельное проклятие, что проникло прямо в Шайрена. И оно его убивает изнутри. Отправили гонцов к темным магам. Может, они что-то знают.

Проклятие? Прямо в вейларе?

Я о таком тоже впервые слышала. Проклятие может быть наложено на кого-то. Проклятием можно быть окутанным. Но чтобы оно находилось внутри и убивало…

И вот тут мне совсем нехорошо стало. От дурного предчувствия. Как-то слишком быстро я уничтожила смрад у таверны. Он просто осыпался и пропал.

А если нет?

Я подошла ближе к вейлару.

Присела на край кровати. Дрожащей рукой коснулась его бледных пальцев.

Моя тьма тут же ожила, зашевелилась, позволяя мне увидеть, как в теле дракона, расплываясь по венам, разрастается смрад.

Я растерянно посмотрела на Хэйвена.

«Неужели ты знал?»

– Уи-и-и, – тоскливо сказал драг, заглядывая мне в лицо.

– Верно, мой хороший. Смрад в нем.