Наследник волхва

Конечно, папа был не прав, думал Сема, бодро шагая по тропинке, когда угрожал ему ремнем, но ведь, говоря по правде, было за что. Купюра в пятьсот рублей до сих пор лежала в кармане Семиных штанишек, но уже не радовала мальчика, став причиной гнева отца и последовавшего за этим его бегства из дома…

Кукушку, которая вывела мальчика на тропинку, звали Зозуля. Она рисковала своей жизнью, выполняя решение общего совета лесных обитателей. Однако Зозуля вызвалась добровольно. И теперь, наблюдая за тем, как мальчик идет по тропинке, медленно, но верно приближаясь к дому с флюгером-совой на крыше, Зозуля была рада. Она осталась жива и будет щедро вознаграждена. А чтобы об ее заслугах и, главное, награде не забыли, она решила сама полететь к дому, на крыше которого нашел себе приют ворон по имени Гавран, и сообщить ему хорошую новость.

Некоторое время Зозуля сомневалась, потому что это также могло быть опасно. Вороны запросто могли наброситься на нее и заклевать до смерти, как они поступили накануне с голубкой, которая летела по своим делам, ничем им не угрожала и выглядела очень безобидной. Зозуля видела это своими глазами, прячась среди ветвей дерева, растущего на окраине поселка, в котором жили люди. Но кукушка успокоила себя тем, что, возможно, причина была, только она о ней не знает.

И, кроме того, Зозуля собиралась выкрикнуть имя Гаврана, как только встретила бы ворон. Это гарантировало ей безопасность. Гавран был старой и мудрой птицей, он с незапамятных времен считался предводителем всех окрестных ворон. Зозуля, как и все остальные птицы, уважала его и немного побаивалась. По слухам, он даже знал язык людей и мог с ними разговаривать. Она предпочла бы не встречаться с ним, если бы была уверена, что получит свою награду, не прилагая усилий. Но вряд ли ей подбросят вознаграждение, как она сама подкидывала свои яйца в чужие гнезда, при этом проглатывая одно из уже отложенных, чтобы никто не заметил, что яиц стало больше. Надеяться на это было бы неразумно. А она, Зозуля, птица умная и дальновидная.

Придя к такому выводу, который никто не мог оспорить, потому что Зозуля не собиралась ни с кем делиться своими мыслями, как и вознаграждением, она взмахнула крылышками и взлетела с дерева. Прощаясь с мальчиком, Зозуля звонко крикнула «ку-ку». Она не держала на него зла за то, что он хотел поймать и убить ее. Так поступали все, кого она знала. Сильные пожирали слабых, чтобы выжить. А слабые поедали еще более немощных. Или умирали. Такова была жизнь, дарованная ей Велесом и другими богами. И Зозуля не собиралась ни осуждать, ни менять ее.

Глава 44. Сема нашелся

Тимофей играл в шашки с Мариной, когда в открытое окно кухни влетел Гавран. Ворон сел на подоконник и что-то взволнованно прострекотал. Тимофей радостно воскликнул:

— Ай да молодцы! — Потом озабоченно спросил: — Так, говоришь, он жив и здоров и идет по тропинке, которая ведет к дому бабки Ядвиги?

Гавран утвердительно каркнул.

— Тогда немедленно лети к Михайло и предупреди его, — сказал Тимофей. — Пусть выйдет навстречу мальчику. И поторопится. Мало ли что может случиться в лесу с ребенком. А когда найдет, то пусть ведет сюда. Я хочу увидеть его. Ты меня хорошо понял?

Гавран снова коротко каркнул. Теперь даже Марина поняла, что этот хриплый картавый звук означал «да». Ворон был немногословен. Подумав так, Марина удивилась самой себе. Она даже не заметила, когда начала воспринимать как обыденное явление разговор птицы с человеком. Если, разумеется, Гаврана можно было назвать птицей, а Тимофея — человеком, в чем она лично всегда сомневалась, но никому не говорила об этом, кроме мужа. Но Олег только посмеивался, не подтверждая, однако и не опровергая ее сомнений. Иногда Марине казалось, что он и сам не совсем уверен, но предпочитает об этом не думать, а принимает все, как оно есть, не желая осложнять жизнь лишними головоломками.

Получив указания, Гавран улетел. А Тимофей подмигнул Марине и весело сказал:

— Есть много, друг мой, на свете, что даже и не снилось мудрецам…

Марина покраснела. Это были ее мысли, навеянные Шекспиром, которого она не давно перечитывала, и имеющие отношение к Тимофею. Но Марина не могла понять, как старик догадался, о чем она думает. И дала себе слово впредь быть осторожнее, памятуя о том, что у нее «все на лице написано», как ей не раз говорила ее сестра Карина. Сама Марина сильно обиделась бы, вздумай кто-нибудь усомниться в том, что она человек, отнеся ее к разряду существ, в существование которых в современном мире мало кто верит.

— В богов и то не верят, — покачал головой Тимофей, будто опять отвечая на ее мысли. — Что ныне за люди такие?!

Марина решила, что это уже слишком. Они словно вели разговор, где один думал, а второй произносил слова вслух. Для нее такая беседа казалась очень странной, и она решила положить ей конец.

— Так мы будем доигрывать партию? — с деланной оживленностью спросила Марина. — Или ты сдаешься, Тимофей?

— Да никогда, — ответил старик, снова садясь за стол. — Я тебе не муж. И поддаваться не намерен.