Наследник волхва

Они вместе вышли из полицейского участка. Попрощались. И разошлись в разные стороны. Илья Семенович спешил к жене, Марина — в Усадьбу волхва. Ей не терпелось все рассказать мужу. Она отлучилась всего на час, но за это время произошло столько событий, словно они не виделись несколько дней. И ей было необходимо поделиться всем этим с Олегом. Марина чувствовала себя так, словно это он был ее второй половиной, а не сестра, до того, как она из андрогина превратилась в человека. Это было новое чувство, зародившееся только что, и оно одновременно и тревожило, и радовало Марину…

Тимофей прогнал Олега и Михайло из капища, заявив, что они только мешаются у него под ногами. И начал «священнодействовать», как старик это сам называл, над мальчиком. Он раздел Сему и натер его худенькое тельце настойкой из диких трав, собранных еще Ратмиром, и приготовленной по старинному рецепту, который Тимофей некогда вычитал в «Волховнике». Потом напоил мальчика отваром из хворобоя, принесенного Михайло из леса. И вскоре жар начал спадать. Ребенок уже не бредил и не метался по медвежье шкуре, как вначале. Сема лежал неподвижно и ровно и глубоко дышал. Тимофей налил в кружку чай с малиной, которым он собирался поить мальчика, как только тот очнется, присел рядом с ним на медвежью шкуру и стал ждать.

Была уже глухая ночь, когда Сема внезапно открыл глаза и какое-то время молча смотрел на старика, не понимая, откуда он взялся и кто он такой. Затем мальчик тихо спросил:

— Дедушка, ты хоббит?

Тимофей возмущенно фыркнул.

— Вот еще! Я это я, и никто другой. Зови меня Тимофеем. Я старинный друг твоего деда.

— Дедушки Семена? — спросил мальчик.

— Да ты все еще бредишь, что ли? — возмутился Тимофей. — Выпей-ка лучше чайку с малинкой. Сразу полегчает.

Он дал мальчику отпить из кружки, затем спросил:

— Ну, как?

— Хорошо, — слабо улыбнулся Сема. — Очень вкусный чай. Меня так мучила жажда, а теперь я хочу только кушать.

Обрадованный старик подскочил с медвежьей шкуры.

— Подожди немного, я принесу тебе поесть, — сказал он. — Ты не испугаешься, если останешься ненадолго один?

— Нет, — ответил Сема. — Я даже в лесу ничего не боялся. А здесь и подавно… — Он перевел взгляд на языческий алтарь и поинтересовался: — А что это за камень?

— Вернусь и все расскажу, — заверил его Тимофей. — А ты пока осмотрись.

И мальчику показалось, что старик просто растворился в полутьме, которую создавали в комнате мерцающие лампады. Но Сема подумал, что ему померещилось, и даже не удивился.

Тимофей появился на кухне так же неслышно, как ушел из капища. Первой его заметила Марина, уже давно вернувшаяся из Куличков, и встревоженно воскликнула:

— Ну, как?

Олег и Михайло ничего не спросили, но их взгляды были не менее красноречивы, чем слова.

— Все хорошо, — успокоил их Тимофей. — Мальчик очнулся и просит кушать. Жар спал. Сейчас он поест и снова заснет. А утром будет уже здоров, бодр и весел. Я обещаю вам это. Так что можете расходиться и ложиться спать. Это мне, старику, сон ни к чему. А вам, молодым, он необходим.

Все почти одновременно радостно вздохнули. А потом Марина сказала:

— Тимофей!

— Что? — обернулся к ней старик.

— Прости меня, — виновато произнесла Марина. — За все, что я наговорила. Тебе и о тебе. Я была сама не своя и не понимала, что говорю. А ты был прав.

— Но и ты была кое в чем права, — сказал Тимофей, и его глаза лукаво блеснули.

— Я? — удивилась Марина. — И в чем же?

— У меня действительно нет паспорта, — сказал Тимофей. — Все как-то руки не доходят. Вернее, ноги. Ты же знаешь, что я не выхожу из дома. Уже лет двести, если не все триста.

И, не дожидаясь, пока Марина что-то ответит, старик вышел из кухни, унося поднос, на котором стояло множество тарелок со всякой снедью.

Глава 49. Разговор начистоту

Тимофей оказался прав, и наутро Сема действительно чувствовал себя совершенно здоровым. Старик попробовал было заикнуться, что мальчик мог бы провести этот день в Усадьбе волхва, но Марина решительно воспротивилась.

— Его родители сходят с ума, — сказала она тоном, не допускающим возражений. — И я обещала, что утром Сема будет дома.

Тимофею пришлось смириться. На прощание он поцеловал Сему в лоб и сказал:

— Попроси у мамы разрешения иногда бывать в Усадьбе волхва. Скажи ей, что тебе здесь всегда рады.

И мальчик охотно обещал ему это.

— А когда я приду в следующий раз, ты мне доскажешь сказку, которую начал рассказывать ночью? — спросил Сема.

— Вообще-то это не сказка, а сказ про славные деяния князя Всеслава Полоцкого и его потомков, — сказал Тимофей, вытирая ненароком набежавшую слезу умиления. — И я обязательно доскажу его. А также почитаю «Волховник». Это чудесная книга, лучшая из всех, она тебе понравится.

— Лучше, чем «Хоббит»? — недоверчиво спросил Сема.

— Намного, — заверил его Тимофей.

И они расстались, довольные друг другом и перспективами, которые им открывались.

Когда они вышли за ограду Усадьбы волхва, Олег хотел взять мальчика на руки под тем предлогом, что он еще очень слаб, но Сема воспротивился.