Наследник волшебника

– Существуют четыре способа, посредством которых боги являют себя в этом мире, – медленно заговорила она. – То есть на самом деле их больше, но сейчас достаточно указать на четыре. Известны ли они вам?

– Я могу лишь предполагать, – промямлил Лайам и умолк. На самом деле ему вовсе не хотелось строить предположения. Точнее говоря, ему вообще расхотелось продолжать разговор. Он однажды удостоился счастья лицезреть одного из богов Таралона и не горел желанием повторить этот опыт.

– Не утруждайтесь – я их перечислю сама. Во-первых, боги провозглашают миру свою волю через знамения. Кометы, странные перемещения птичьих стай и тому подобные вещи. Во-вторых, они обращаются к смертным через людей, с которыми говорят напрямую. Это пророки, умалишенные, ясновидящие и, иногда, жрецы, которым вменяется высшее повеление выполнить то-то и то-то. В-третьих, носителями божественной воли являются те, что действуют в соответствии с диктатом небес, сами о том не подозревая. Вы понимаете, о чем или, точнее, о ком идет речь?

– Сами о том не подозревая, – повторил эхом Лайам. Его охватило странное ощущение. Ему показалось, что весь мир свернулся до объема комнатки, в которой они находились, и что снаружи не осталось совсем ничего. Ничего – ни террасы, ни садика, ни храма, ни города, ни герцогства, ни королевства. Все вместилось в слова черной жрицы и ее загадочную улыбку.

– Вы меня понимаете, сэр Лайам? Вам ведь уже доводилось однажды быть исполнителем воли небес? Вы ведь справились с этим, сами того не подозревая?

Лайам встряхнулся, и ощущение ушло, но легкий налет причастности к чему-то огромному сохранился.

– Повелитель Бурь так посчитал, – хрипло сказал он. Вокруг головы гневного бога клубились черные тучи, Лайам стоял перед ним, ожидая суда, и чувствовал себя мелкой букашкой, а вовсе не исполнителем чьей-то там воли.

– Значит, у него были на то основания. Посещали ли вы его храм здесь, в Саузварке?

– Нет. – Лайам прожил в Саузварке более полугода, но предпочитал держаться подальше от этого здания. – Это мне почему-то не казалось… уместным.

Леди Смерть усмехнулась:

– Ну хорошо. Не корите себя, все уже в прошлом, а мы говорим о том, что происходит сейчас. Мне позволено кое-что сообщить вам, а вы уже сами должны решать, как со сказанным поступить. Вот это сообщение: завтра в Саузварке никто не умрет.

Переход от одной темы к другой был слишком внезапным. Лайам все еще пребывал во власти воспоминаний.

– Никто не умрет?

– Откуда вам это известно?

Жрица вновь усмехнулась, и Лайама опять поразили ее молодость и красота.

– А вы как полагаете, сэр Лайам?

Лайам приподнял брови, потом опустил.

– О!.. Конечно… простите.

– Вот все, о чем мне позволено вас известить. Как я уже говорила, вы вольны распоряжаться этим знанием как угодно. Дальнейшее будет зависеть только от вас.

Зависеть от него? Он вовсе не хочет, чтобы от него что-то зависело. В его мозг просто загружают очередную загадку, и, как всегда, не спросясь. А ведь перед ним стоят загадки насущные, о которых он чуть было не позабыл! Лайам начинал злиться. Неопределенность речей черной жрицы вовсе не радовала его.

– Я полагаю, вы можете сказать мне что-то еще.

– Больше ничего, – печально отозвалась владычица храма.

– Ну почему же! – не унимался Лайам. – Вы можете пояснить, например, каким образом каменные грифоны служат Лаомедону.

Несколько томительно долгих мгновений черная жрица смотрела на гостя непонимающими глазами, затем рассмеялась:

– О, сэр Лайам, я вас уверяю – ни один человек в нашем храме не имеет к этому отношения.

– К чему – к этому? – с невинным видом спросил Лайам, и жрица вновь рассмеялась.

– Вы же прекрасно знаете, – укоризненно сказала она. – Я говорю о ночном происшествии в храме Беллоны. Для начала вы можете убедиться, что среди наших служителей нет бородатых мужчин.

Откуда она знает, что у злоумышленника была борода? И почему так быстро разобралась, к чему Лайам клонит?

– В таком случае у вас не должно быть причин таить от меня назначение серых грифонов.

Лайама вдруг охватило предчувствие близкой удачи. Правдами или неправдами расследование подходило к концу. Неприятно, конечно, что на него возлагают ответственность за какие-то будущие события, но с событиями прошлого он должен был разобраться. Хотя бы в общих чертах.

Жрица, почувствовав возбуждение гостя, погрозила ему пальцем, но все-таки уступила.

– Вы правы, сэр Лайам. У меня действительно нет на то никаких причин. Есть ли они у кого-то еще – вот в чем вопрос.

– Это вам лучше знать, леди.

Леди Смерть устремила взгляд на огонь, и черты ее вдруг обрели величавость. Ту самую величавость, какую Лайам в ней так тщетно искал еще секунду назад и которая, скорее всего, являлась подлинным отражением величия самого Лаомедона – бога, призванного решать вопросы жизни и смерти и потому раздумчиво взвешивающего каждый свой шаг.

Минуту спустя жрица очнулась.

– Что вам известно о каменных грифонах, сэр Лайам?

– Только то, что один из них сейчас томится в храме Беллоны и что в вашем святилище находится около двух десятков изваяний этих существ.