Наследник волшебника

Он махнул рукой, показывая в дальнюю часть комнаты:

– Видишь? Там хорошо.

Призрак сделал несколько шагов и остановился опять. Лайама так и подмывало поторопить безумное привидение, но Оборотень являл собой воплощенную терпеливость.

– Ну, давай же, Двойник. Разве ты не хочешь согреться? Разве ты не хочешь вернуться в свое тело? Никто не сделает тебе ничего плохого. Вот посмотри.

Наконец призрак увидел обернутый саваном труп и двинулся к нему мимо Лайама. Шутник и Боулт зачарованно последовали за ним.

– Это я, – удивленно прошептал призрак. Потом он склонился над телом. Длинные белые пальцы прикоснулись к холодному лбу. – Это и вправду я? – спросил он у Оборотня.

– Вправду, – ответил живой вор мертвому. – Ты умер, Двойник.

– А что у меня на губах?

– Это… защита, – произнес Оборотень с заминкой. – Ото всех, кто хочет тебе плохого. Ты понимаешь меня?

Последовала длинная пауза: Двойник изучал Двойника.

– Понимаю, – откликнулся он, наконец. – Так, значит, я умер…

Он снова принялся всхлипывать, спрятав лицо в светящихся ладонях.

– Ну-ну, успокойся, – сказал Оборотень, становясь рядом с призраком. – Мы пришли сюда, чтобы все уладить. Но тут есть один человек – он очень заботится о тебе, и ему нужно кое о чем у тебя узнать.

– Кто здесь?

– Это друг.

Матушка Джеф вытолкнула Лайама вперед.

– Привет, Двойник, – сказал Лайам. Призрачный вор неотрывно глядел в лицо мертвеца.

– Двойник! – подал голос Оборотень. – Это друг.

– Что ему нужно? Я умер.

– Я хочу знать, кто гонится за тобой, Двойник.

Заслышав это, призрак оторвал взгляд от мертвеца и уставился на Лайама.

– Птицы.

– Да, – мягко произнес Лайам. – Птицы. Чего им от тебя надо?

Двойник склонил голову, словно пытаясь что-то припомнить.

– Они хотят, чтобы я им помог. Они говорят, что отдадут мне потом мое тело. Но у меня нет сердца. Тот, у кого нет сердца, никому не может помочь.

– Чего им от тебя надо, Двойник?

Лайам уже и сам это знал, но ему хотелось получить подтверждение.

– Я не могу вспомнить.

Внутренне выбранившись, Лайам вкрадчиво подсказал:

– Возможно, они хотят, чтобы ты пошел на Храмовую улицу?

– Да! – радостно произнес призрак. – Правильно! Они хотят, чтобы я пошел на Храмовую улицу, и говорят, что отдадут мне мое тело, если я сделаю то, о чем они просят! Но мое тело здесь. Как оно сюда попало?

– Мы принесли его сюда для тебя, Двойник. А о чем они просят?

– Они хотят, чтобы я украл птицу. Такую же, как они. Но тот, у кого нет сердца, ничего не может украсть.

– Твое сердце здесь, Двойник. И ты его сейчас же получишь.

Лайам кивнул матушке Джеф, и та проворно сняла пластину с лица покойника.

Двойник вновь принялся всхлипывать и склонился над телом, словно пытаясь к нему прижаться. Матушка Джеф встала и попятилась, жестом велев Лайаму и Оборотню отойти,

Плача и поглаживая свою недвижную оболочку, призрак Двойника медленно поблек и постепенно исчез. Ведьма облегченно вздохнула.

– Ну что ж. Дело сделано. Мы можем завтра же отослать мертвеца в храм Лаомедона. – Она посмотрела на Лайама. – Ну, так что же там с Храмовой улицей, а?

Лайам шумно выдохнул воздух и покачал головой:

– Я еще ни в чем не уверен. Мне нужно хорошенько подумать.

Он взглянул на Оборотня. Тот стоял над недвижным телом приятеля, вытянувшись и сжав кулаки.

– Мы сами его заберем. И похороним по нашим законам.

– Как вам будет угодно, – мягко отозвалась матушка Джеф.

Принцепс повернулся к Лайаму:

– Полагаю, квестор, мне надо бы поблагодарить вас.

Лайам лишь краем уха слышал эти слова, в его мозгу зарождалась невероятнейшая догадка.

– Это безумие! – взорвался Шутник. – За что тут благодарить? Он сам убил Двойника, он всех нас прикончит!

– Заткнись, – велел Оборотень. – Тут тошно и без тебя.

– Ну нет, я не стану молчать! Он чародей! Он заманил нас в ловушку!

– Квестор! – выкрикнул Боулт.

Лайам поднял голову и увидел, как Шутник, приседая и страшно скалясь, идет на него, выхватывая из рукава нож.

“Фануил!” – мысленно воскликнул Лайам и остался стоять, ибо уже был не в силах отразить эту атаку.

А потом Шутник зашатался и тяжело рухнул на груду битой посуды; и нож, звякнув, упал рядом с ним. Оборотень поворотился было к товарищу, но тоже грузно осел на пол, затем повалился на бок и тяжко всхрапнул.

В таверне воцарилось длительное молчание. Нарушил его ехидный голосок матушки Джеф.

– Так-так, Лайам Ренфорд, и вы говорите, что вы – никакой не маг?

Пришлось осмотреть недвижно лежащих воров, чтобы проверить, не поранились ли те при падении. У Шутника на лице обнаружилась пара мелких порезов; в остальном же спящие были в полном порядке.

– Оставим их здесь. Проснувшись, они заберут Двойника с собой, – сказал Лайам. Стражник и ведьма только кивнули, явно не собираясь ему возражать. – Боулт, вы проводите матушку Джеф до дома?

– Да, квестор.

– А вы что станете делать? – рискнула спросить старуха.

– Я ненадолго тут задержусь. Мне нужно подумать.

– Вас беспокоит Храмовый двор? Я правильно угадала?

– Да, – ответил Лайам. – Но мы все сделали верно. А теперь ступайте. Они скоро проснутся, и не в самом радужном расположении духа.