Наследники

Какую машину выбрать? Спортивную? Нет, подобная годится только для поездок на пятничные вечеринки к Саре и Джес. Черную с позолоченными ручками? К бомонду маман на светское мероприятие не собираюсь. А вот эта, поскромнее, и пользуюсь ей чаще других. У меня вошло в привычку разъезжать по ночному Городу без сопровождения, когда небо ясное, дует ветер с реки и волосы хлещут по щекам. Сегодня журналисты снова вычислили мой маршрут. Не успела припарковаться и ступить на тротуар, как любопытные репортеры, окружили меня:

— Прокомментируйте развод!

— Когда Золотой Дворец разместит на сайте официальное заявление?

— Кеннет Пен обещает перемены. Что он хочет сказать, заявляя о публичном обращении к нации в пятницу?

— Почему он, а не «Анри-легенда» сопровождал Элизабетту на открытии торгового центра?

Вспышка. Еще одна. Когда же они отвяжутся! Прикрываю лицо сумкой и прячусь от глупых вопросов в уютном зале. Звучит тихая музыка. Начинаю понимать, почему мама столько лет прятала нас. Но Эдди умиляется титулом «сын-наследник». Даже Элис собачкой на поводке ходит, лишь бы не оказаться «не в невестах». Однажды с лекций на час раньше приехали. Эдди в профессорском колпаке, обмотавшись шарфом и нацепив очки, как у Фрэнсиса Бойла, с раскрытой книгой шагал по коридору, цитировал вслух мыслителя, и вовсе не слышал, как Элис причитала:

— Джес приглашает покататься на лыжах, поехали, будет весело.

Эдди не реагировал. Элис кривила губы:

— Урод.

Затем говорила внятнее:

— Клятвенно обещаю, что друзья с интересом выслушают твои идеи.

Распознав в речи невесты столь важное «готовы выслушать», Эдди отвлекся от чтения и переносицей поправил съехавшие очки. Книжка тут же оказалась в руке охранника.

— Правда? — поинтересовался он. — Тогда нужно доклад готовить. Времени мало. Если что, я у себя, — сказал мой брат и Элис неожиданно впечаталась в закрытую дверь его комнаты.

Криста. Студентка

— Какая она? Твоя мама?

Альберта замялась.

— Маман? Тебе интересно?

— Да…

Подходит Фома и в окружении друзей. Сам он в кожаных штанах, длинные волосы распустил и куртку снял — татуировки рассыпаны по всему телу.

— Знакомьтесь, Альберта, — представила я подругу. — Патрик, Морган.

— Морган на звуке и примочках, — пояснил Фома. — Патрик — на вокале и ритм-гитаре.

Альберта рукой задела бокал с пивом. Пенистый напиток медленно расползся по деревянной столешнице.

— Вы, правда, играете не радийные хиты? — спросила она излишне кокетливо.

Морган почесал подбородок и отступил в тень. Патрик пригладил пепельные волосы — примялись, и двинулся моей подруге навстречу. Альберта едва приметила его, тут же дар речи потеряла. И бирюзовые глаза от радости заслезились. Она запрыгнула на табурет и влезла локтем в пенную лужу.

— Ваш напиток пролился, — сказал Патрик и рукав футболки сполз с его плеча.

— Интересная картинка, — скромно заметила Альберта, взглядом показывая на татуировку — ангела в длинных одеяниях, который замахивается мечом в злобного противника.

Патрик быстро натянул рукав. Жестом приказал бармену подать напитки.

— Альби, нам пора, — вмешалась я в разговор. Мои планы рушатся. Не могу закончить главу. Она что, вот так и собирается болтать с ним?

Морган потер вспотевшее лицо бумажной салфеткой. Фома повел его к погруженному в темноту подиуму:

— Комбик барахлит. Глянешь?

— Давно менять нужно.

— Где бабосы взять?

— Пату скажи. Решит проблему.

— Альби! — кричу я.

Альберта не реагирует. Подносит стакан к губам. Мутный напиток струей выливается на бордовую кофту. Блестящую. Теперь, когда я знаю, кто она, мне нет дела до пятен — у нее, наверное, от одежды шкафы ломятся. И Патрику все равно. Только вертится на табурете и демонстрирует подтянутую фигуру. Майка совсем задралась. И в кожаные брюки всунут ремень с металлическими заклёпками. Альберта совсем тает, если осторожно поглядывает на плоский живот.

— Времени мало. Поболтаешь со мной после отвязки на сцене?

— О! — воскликнула Альберта. — Новичок так сразу обещает завод и драйв?

Патрик улыбнулся и послал ей в ответ воздушный поцелуй, затем ловко запрыгнул на подиум. Пьяные люди за столиками загудели. Они требовали музыку. И повеселее.

Альберта вздохнула и мечтательно посмотрела на стеклянные полки, где в ряд были выставлены бутылки с цветными этикетками. Ребята начали играть вступление. Совсем как на пластинке Группы. Альберта оживилась. За стойкой она сидеть уже точно не планировала.

— Ты обещала рассказать о маме, — напомнила я.

— Как раз песня о ней, маман. Веселое хочешь? На пятом этаже галерея. В ряд вывешены портреты: прабабушкин, мамин, брата, сестры, мой и папин. Представь, он в парике и титульных лентах! Полгода моя мамочка за ним бегала — уговаривала дать согласие позировать художнику в приличном виде. Приедешь в гости — посмеешься от души… Забыла, исповедь — интересно, почитай. Только верни побыстрее. Заметит, что стащила…

Я прижала к груди столь ценную книгу. Пробежала глазами первую страницу, но взволнованный голос Альби отвлек: