Наследники

Вернувшись в гостиную, Бэлла Альбертовна обратилась к Сурикову:

– Может, еще чаю, Сергей Михайлович?

Тот покачал головой.

– Спасибо, ничего не надо. Вы говорили, сегодня к вам должен подъехать адвокат?

Бэлла Альбертовна посмотрела на часы:

– Обещал быть в два часа.

Ветеран махнул рукой:

– Адвокаты всегда занятые. Если сказал, что в два, значит, ожидай в три или четыре.

– Ошибаетесь, Сергей Михайлович, – не согласилась вдова. – Насколько я знаю, Павлов – очень ответственный и пунктуальный человек. И, как мне показалось, сильно отличается от этих клоунов, которых нам так часто показывают по телевизору…

Суриков промолчал, видимо, оставаясь при своем мнении, но в то же время не желая продолжать дискуссию.

Но когда в холле прозвенел звонок, он машинально повернул голову в сторону часов.

Стрелки застыли на 13:59.

Бэлла Альбертовна отправилась открывать дверь, и через минуту в дом вошел Павлов.

– Не разувайтесь, проходите в гостиную, – хлопотала Протасова.

– Не стоит беспокоиться, – сказал Артем. – Я ненадолго.

Поздоровавшись с Суриковым, он вопросительно взглянул на вдову и та, мгновенно сориентировавшись, сказала:

– Сергей Михайлович давно дружил с моим мужем. Если вы не возражаете, Артемий Андреевич, мы будем вести разговор в его присутствии. Можете не беспокоиться за конфиденциальность.

– Дело касается вас и вашей дочери, Бэлла Альбертовна, – проговорил Артем, усаживаясь за стол. – Так что ответственность за конфиденциальность лежит на вас.

– Марина нужна?

– В настоящий момент нет. Вы сказали, что ездили в квартиру, принадлежавшую вашему супругу, – без предисловий начал адвокат, и вдова, утвердительно кивнув, вкратце рассказала о встрече с Сацивиным.

Когда она закончила, Артем вздохнул.

– Бэлла Альбертовна, я ценю ваше стремление активно участвовать в процессе, но прошу вас, пожалуйста, не устраивайте визиты этим лицам, не поставив меня заранее в известность. Мы ведь с вами уже говорили на эту тему.

Старушка выглядела обескураженно.

– Артемий Андреевич, я просто хотела узнать, на месте ли рукописи и картины, которые собирал Андрей.

– Я все понимаю. Но судя по тактике, которую выбрали эти люди, они вряд ли остановятся перед чем-то, – сказал Павлов. – Можно сказать, вы хорошо отделались, что на вас просто накричали и оскорбили, а не сделали чего похуже.

Протасова побледнела, и Артем, заметив это, добавил:

– Я не хотел вас пугать. Но вы должны уяснить, что фактически идет серьезное противостояние. По сути – война. И малейший промах может оказаться фатальным. Каждый шаг должен быть тщательно продуман.

– Я… я все поняла, – пролепетала Бэлла Альбертовна. Только сейчас она со страхом подумала, что адвокат прав. Сацивину ничего не стоило просто толкнуть ее там, у дверей, и она, кувыркаясь, полетела бы вниз, с треском ломая свои немощные хрупкие кости.

– Вы узнали, какие именно рукописи и картины были в собственности вашего мужа? – поинтересовался адвокат.

– Да, я нашла список. Правда, его составили примерно года три назад, но, если я не ошибаюсь, за это время у Андрея больше ничего нового не было…

Павлов придвинул слегка помятый лист бумаги.

– Ого, – тут же сказал он. – Шолохов… «Судьба человека», «Слово о Родине», «Донские рассказы»…

– «Слово о Родине» Михаил Шолохов самолично подписал мужу, – пояснила Протасова.

– Цветаева, Пастернак, – продолжал перечислять Артем и перевернул лист: – Здесь, как я понимаю, указаны картины.

Наконец он оторвал глаза от бумаги и посмотрел на вдову.

– Неплохая коллекция, – сказал Павлов. – Насчет картин вы слегка ошиблись – на последней выставке в Музее русского искусства его коллекция картин была дополнена еще одной работой – «Облака над речкой», написанной Дмитрием Мартеном в конце XVIII века. По скромным подсчетам, такая картина на аукционе может спокойно уйти за шесть-семь миллионов. Видимо, Андрей Васильевич просто забыл вам сказать. Но это уже сейчас не важно. Рукописи – отдельная тема. Судя по вашим рассказам, все они находились в очень хорошем состоянии. Я уточню у экспертов, но, как мне кажется, все это, включая рукописи и картины, может стоить порядка ста пятидесяти миллионов.

Бэлла Альбертовна застыла на месте, расширенными глазами глядя на адвоката, который был совершенно спокоен и даже безмятежен.

– Если я и ошибаюсь, то ненамного, – прибавил он.

– Откуда… вы все узнали? – обретя дар речи, спросила Протасова.

– Каждый должен делать свою работу.

– Вот именно, – неожиданно вмешался Суриков, который молчал все это время и внимательно прислушивался к разговору. – Вы уж простите, Артемий Андреевич, но как-то все пока криво выходит. Бэллу Альбертовну какая-то мразь трехэтажным матом кроет, не пускает в собственную квартиру, обобрали ее и дочь до нитки, а полиция даже ни сном ни духом?! Как это называется? Неужели вы не видите, что над этой несчастной семьей попросту издеваются?!

Артем с интересом смотрел на разбушевавшегося ветерана. Когда тот остановился, чтобы перевести дух, он негромко спросил: