Наследники

– Да, чуть не забыла, – встрепенулась Ольга. – Видите ли, после нашего разговора я долго размышляла… Особенно врезались в память фамилии тех лиц, о которых вы расспрашивали, Сацивин и Коржина. Так вот, я решила между делом расспросить своих коллег, не сталкивались ли они с кем-то из них. И представьте, моя приятельница, работающая в Центральном доме художника, рассказала мне интересную историю. Пару лет назад в ЦДХ проводилась выставка, после которой возник скандал. Выяснилось, что несколько оригиналов картин были заменены на репродукции. Тут же всплыло имя Сацивина, который выступал на этой выставке представителем собственника… Как я поняла, обращение в полицию ничего не дало, а владелец картин вскоре умер. Дело не получило широкой огласки и поэтому даже не просочилось в прессу.

– Что ж, эта информация может оказаться весьма полезной, – подумав, сказал Артем. – Кстати, забыл еще об одной немаловажной детали…

– Слушаю вас.

– Может, перейдем на «ты»?

Ольга засмеялась.

– Это действительно важная деталь, – с серьезным лицом проговорила она.

– Я тоже так полагаю, – в тон ей заявил адвокат. – А теперь вопрос – как бы ты поступила, если бы захотела вывезти незаконно приобретенные раритеты за границу?

За своей долей

Бэлла Альбертовна хлопотала у плиты и не сразу услышала, как на кухню в инвалидной коляске медленно въехала дочь.

– Решила заняться обедом? – спросила Марина.

Пожилая женщина быстро обернулась, ее напряженное лицо разгладилось, на губах появилась неуверенная улыбка, которую так редко можно было увидеть в последнее время.

– Решила борщ сварганить, пока Лены нет… Надеюсь, получится съедобным.

– Не прибедняйся, – улыбнулась в ответ Марина. – Ты отлично готовишь, мама. Могла бы и меня позвать. В конце концов, я не развалина какая-нибудь.

– Ну что ты, я вовсе… – замялась Протасова, видя, как дочь подкатила к раковине. Проворно сполоснув руки, она направилась к столу:

– Говори, что делать.

Видя, что спорить с дочерью бесполезно, Бэлла Альбертовна положила перед ней кочан капусты.

– Вот, настрогай. Потом порежешь лук и перец.

Некоторое время женщины молча занимались готовкой, потом Марина спросила, не поднимая глаз:

– Как у нас с бюджетом, мам? Плохо? Или очень плохо?

Бэлла Альбертовна замешкалась, держа в руках наполовину очищенную картофелину.

– Мы же не чужие друг другу, – снова сказала Марина.

– Неважно с бюджетом, – вздохнула вдова, продолжив чистить картошку. – Это если честно. Но на то, чтобы не протянуть от голода ноги, надеюсь, хватит.

– Это радует, – невесело усмехнулась Протасова-младшая, тоненькими полосками шинкуя капусту. – А что насчет твоих лекарств?

– Все в порядке, – уклончиво ответила старушка.

Похоже, такой ответ Марину не устроил, и она, подумав, предложила:

– Давай откажемся от услуг сиделки.

Протасова окинула дочь грустным взглядом:

– Ты уверена, что справишься?

– Вполне, – решительно отозвалась Марина. – Пора уже, мам, смотреть правде в глаза. Наша жизнь изменилась, причем самым кардинальным образом. К сожалению, не в лучшую сторону. И, как мне представляется, услуги сиделки в нашем нынешнем положении фактически становятся роскошью. Да, Лена хорошая и усердная помощница, и мы к ней привыкли, но обстоятельства, увы, таковы, что иного выхода нет. Тем более она все чаще вынуждена навещать своего больного отца, так что, по сути, мы уже вполне привыкли обходиться своими силами.

– Пусть пока все остается как есть. Лена сказала, что подождет с зарплатой, – проговорила вдова. Закончив с картофелем, она вернулась к плите, снимая с кипящего бульона пену. – И потом, не забывай, что Павлов активно занялся нашей защитой. Иск уже в суде, и скоро будет заседание…

Судя по всему, слова матери не произвели особого впечатления на Марину.

– Я не сомневаюсь в способностях Артемия Андреевича, – сказала она. – Но давай будем реалистами. Пока что мяч не на нашем поле. Не хочу показаться пессимисткой, но я не наблюдаю никакого проблеска в конце тоннеля. И потом… мне недавно попалась статья о мошенничестве с недвижимостью. Так вот, я узнала, что злоумышленники стараются как можно скорее продать полученные «метры», причем следующий собственник реализует квартиры снова, и так получается целая цепочка. Чем больше провернуто сделок с недвижимостью, тем сложнее потом истребовать все это обратно. Вроде последний покупатель называется «добросовестный приобретатель»… Даже если Павлову удастся доказать, что все имущество у нас забрали незаконно, все эти судебные тяжбы могут затянуться на много лет…

– Ну, Марина, давай не будем о плохом, – произнесла Бэлла Альбертовна, стараясь чтобы ее голос звучал бодро, хотя у нее внутри все клокотало и ходило ходуном. – Я все же верю Павлову.

– Послушай, а как так получилось, что все, что мы имели, принадлежало папе? – задала вопрос Марина. Отодвинув в сторону миску с нашинкованной капустой, она потянулась за сладким перцем. – Ведь у тебя тоже что-то было?

– Именно что было, – подтвердила вдова со вздохом. – Ты ведь помнишь, что у меня была родная сестра?

– Конечно.