Наследники

– Как ты могла… – с трудом выговорила Протасова, без сил опускаясь на стул. – Мы ведь доверяли тебе… Ты была как родная…

В прихожей раздались настойчивые трели звонка, и Артем обратился к Сурикову:

– Сергей Михайлович, окажите любезность, откройте, пожалуйста. Похоже, полиция уже на месте.

* * *

Спустя несколько минут все было закончено. Пока на Есению надевали наручники, лицо ее сохраняло непроницаемое спокойствие. Тут же был осмотрен ее чемодан, из которого были изъяты рукописи, аккуратно упакованные в бумажные пакеты. Вино из бокала, который Есения поставила перед Павловым, было перелито в специальную емкость. Искусный парик аферистки из натуральных волос также был приобщен к делу – его поместили в конверт для улик.

Когда закованную в наручники Кеслер увели, Бэлла Альбертовна нетвердой поступью отправилась за корвалолом.

– Мне очень неловко, что все это стало для вас сюрпризом, – извиняющимся тоном сказал Павлов. – Но информация по вашей так называемой «сиделке» поступила буквально вчера вечером. Тогда же стало известно, что она приобрела билеты в Париж, причем только в один конец.

– Я думала… что все закончилось, – призналась Бэлла Альбертовна, выпив лекарство. – А тут вы… с такой шокирующей новостью…

– Значит, эта Есения все знала заранее и охотилась за этими рукописями? – спросил Суриков. – И заранее внедрилась в семью Андрея Васильевича? Словно шпион?

Артем кивнул.

– Овчинка стоила выделки. По предварительным данным, только за эти рукописи Кеслер могла бы выручить порядка миллиона евро. Она и ее брат давно крутятся в этом бизнесе, и, скажем так, у них это наследственное. Их отец был диссидентом, коллекционером старины, торговал втихую антиквариатом. За это был осужден и умер в исправительной колонии. Часть его коллекции была конфискована, но мать успела что-то припрятать, а кое-что распродать, сохранив детям капитал. Есения и Генрих выросли, но своих семей не создали.

Зная цену предметов старины, они сначала просто выступали посредниками при купле-продаже, а также обмене раритетов. А потом, очевидно, кого-то из них осенило – мол, под ногами буквально валяются несметные сокровища, а мы ни сном ни духом! Вон сколько картин и скульптур у стариков! И тогда они разработали следующую схему. Ищется человек, владеющий редкой коллекционной вещью. К нему втираются в доверие специально обученные люди и различными способами пытаются забрать ценность. Для этого изготавливаются поддельные документы – завещания, дарственные, договоры ренты… Прикормленные чиновники заверяли заведомо поддельные документы. Правда, мошенники прокололись с нотариусом Гурецким, который не стал покрывать их, когда правда начала вылезать наружу.

Кстати, Есения в свое время была осуждена судом Лондона за незаконные сделки с культурными ценностями. Сведения об этом были представлены Интерполом. По счастью, сегодня удалось предотвратить очередную попытку хищения бесценных рукописей, которые хранил у себя Андрей Васильевич.

– А что же насчет попытки убийства, Артемий Андреевич? – спросила Марина. – Эта особа действительно заказала вас кому-то?

Лицо Артема посерьезнело.

– Пока что это единственное белое пятно во всей истории. После неудачного покушения на Коржину убийце, несмотря на план «Перехват», удалось скрыться. И он до сих пор не пойман.

– В таком случае ваша жизнь до сих пор в опасности? – испуганно спросила Протасова.

– Надеюсь, что нет. В настоящий момент осталось задержать брата Есении. С этим могут возникнуть небольшие трудности, но это формальности, рано или поздно он будет арестован, – выразил уверенность адвокат. – Генрих Кеслер сейчас не в той физической форме, чтобы активно скрываться и переходить на нелегальное существование.

– Может, поставим чай? – предложила Марина после небольшой паузы. – Мама приготовила черничный пирог…

– Я – за, – улыбнулся Артем.

Островок в океане

Приняв душ, Ингур уже готовился ко сну, когда зазвонил один из его телефонов. Приглаживая влажные волосы, он озабоченно сдвинул брови – звонок раздавался на особом телефоне, номер которого был доступен весьма ограниченному кругу. Абонент, пытавшийся дозвониться до Инугра, был ему незнаком.

– Слушаю, – осторожно сказал он, принимая вызов. В трубке раздался странный шуршащий звук, сквозь который с трудом проклюнулся едва различимый хриплый шепот:

– Ингур?

– А кто интересуется? – поинтересовался киллер.

– Меня зовут Генрих.

– Я вас не знаю.

– Я вас тоже.

Ингур усмехнулся.

– Занимательный разговор получается, не находите?

Он уже собирался отключиться, как в трубке послышалось:

– Мы не знаем друг друга, но мы оба знаем Есению. Она моя сестра. Так что теперь вы знаете, откуда у меня ваш номер.

Ингур немного расслабился.

– Ваша сестра арестована.

– Я в курсе, – прошептал Генрих.

Слыша его прерывисто-сиплый шепот, Ингур подумал, что так говорил бы человек, придавленный чем-то тяжелым, и каждое слово стоило ему неимоверных усилий.

– Что вам нужно? – спросил он.

– У вас был один заказ от Есении, – продолжал Генрих. – Один юридический объект. Вы его не исполнили.