Наследники

— Надо, обязательно надо, — согласился Костя. — Только чем? Никто нам с вами топлива тут не припас.

— Начальники должны были позаботиться.

— Возможно, возможно. Только кто же знал, что мороз-воевода нагрянет так быстро и сразу так круто завернет?

— Начальство, оно должно предвидеть.

— Согласен. Но я предпочел бы сейчас не критику и самокритику, а поленницу дров.

Он позвонил Удальцову.

— Что будем делать, Аркадий? Дело-то вот-вот встанет. Надо греть грунт. Хорошо бы какие-нибудь горючие средства.

— Телефонограмма в управление дана. Я запросил и дрова и солярку. Но мороз не только у нас — по всей трассе, и все бригадиры требуют одно и то же.

Костя унылый пошел в бригаду. Но, не дойдя до нее, остановился, глаза его блеснули хитринкой. Свернул к небольшому перелеску, что виднелся невдалеке, за трассой недавно сооруженного газопровода.

Костя вспомнил, что, когда он обследовал окрестность участка, видел в том месте какой-то сарай. К нему-то он и направлялся сейчас. Сарай все так же стоял в перелеске, одиноко и сиротливо, чуть накренившись набок. Он был собран строителями газопровода на скорую руку, но из добротных еловых бревен. Разыскав щель, Костя заглянул внутрь. Сквозь темень с трудом рассмотрел бочки, пустые барабаны от кабеля и еще что-то. Отойдя, еще раз взглянул на покосившееся сооружение и торопливо направился к бригаде. Собрал ее около себя.

— Землю прогревать надо?

— Надо, — ответили ему хором.

— Нечем?

— Как видишь, — опять послышался ответ.

Костя продолжал:

— Ждать топливо со стройки долго, упустим время. Я принял решение использовать для этой цели сарай, что стоит вон в том лесочке.

— А чей это сарай?

— Точно не знаю, но думаю, газопровода.

— Тогда как же?

— А так. Пройдем свой участок при помощи калорий, заключенных в древесине этой избушки.

Костя был убежден, что сарай давным-давно забыт прежними хозяевами, и был очень удивлен, когда в самый разгар работы по его разборке увидел, что к ним из соседней деревни, прихрамывая, спешит какой-то человек. Костя сразу понял, что это страж имущества, на которое они посягнули, и направился мужчине навстречу. Говорили они долго, потом Костя, взяв его легонько под руку, повел в сторону от сарая.

Через полчаса бригадир вернулся.

— Кто это? — спросили ребята.

— Сторож.

— Шумит?

— Не без этого. Я дал подписку, что беру ответственность на себя.

Раздался смех.

— Велика важность твоя подписка.

— Велика ли, нет, а ушел. Ему нужна бумажка. Он ее получил. Правда, заявил, что я анархист и что мне еще покажут кузькину мать.

Считая на этом разговор законченным, Костя начальнически прикрикнул:

— За дело, за дело, друзья! Пока он опять не нагрянул, надо, чтобы от сарая рожки да ножки остались.

Все ждали нового визита, но страж больше не появлялся.

Бригада жгла костры, веселее заскрежетали экскаваторы, вгрызаясь в оттаявшую землю.

Когда Данилин и Зарубин добрались до бригады, дела здесь шли вовсю. Выслушав рассказ Кости про затею с сараем, Данилин поморщился:

— Не положено чужое имущество брать. Шуму не оберешься.

— Шум, конечно, будет, сторож уже приходил.

— Ну и как?

— Я ему разъяснил, кто мы, что делаем и прочее. Хорошо поговорили. Не очень подготовленный товарищ попался, с трудом понимает что к чему. Обещал мне основательную нахлобучку.

Данилин, рассмеявшись, заверил:

— Ничего, выручим. Пройдете к сроку?

— Должны. Как там, потепления не предвидится?

— Предвидится, Зайкин, предвидится. Но не раньше чем весной.

Костя свистнул.

— Долгонько ждать. Придется приспосабливаться.

— Да, да. Именно это я и хотел посоветовать.

Данилин уехал. Зарубин решил остаться в бригаде до утра. Это вызвало у ребят шумную, неподдельную радость.

— Это ты правильно решил, — заметил Костя. — Общение с рядовой массой обостряет зоркость руководящего взгляда.

— Ладно, ладно звенеть, — беззлобно отмахнулся Виктор.

Вечером устроили целый пир. У кого-то нашлась бутылка коньяка, и, хотя досталось всего по глотку, гвалт в палатке стоял такой, что слышно было за версту. Расспросам не было конца: «А что нового в Лебяжьем? Как на главном? На литейке? Что идет в „Прометее“?» Но больше всего занимала всех трасса. Наперебой уточняли, как в других бригадах, удастся ли пройти к сроку через Каменские холмы.

— Везде ребята работают как черти. Но вот морозы… Возможно, придется срок окончания несколько отодвинуть.

Костя возразил:

— Выйдет так, что наболтали мы? Не пойдет. Да и сидеть в этих хоромах лишний месяц — удовольствие ниже среднего.

Видя, что ребята задумались, приумолкли, Зарубин пошутил:

— Что носы повесили? Может, на главный вернуть? Там калориферы рядом, погреться есть где. Могу договориться по знакомству. А?

Костя невозмутимо проговорил:

— А что, это мысль, — и, подмигнув товарищам, предложил: — Намнем бока комсоргу за такое предложение?

Через минуту Виктор, потный, всклокоченный, отдуваясь, стоял у двери палатки и грозил:

— Я тебе, Зайкин, это припомню. Десять на одного. Тоже мне герои.

Скоро, однако, из палатки послышалась песня. Пели, конечно, свою любимую:

Живем в комарином краю

И лучшей судьбы не хотим,

Мы любим палатку свою,

Родную сестру бригантин…