Наследники Асклепия

Женщина внезапно обнаружила у себя дар целителя. Нет, она не врач. Она инженер. И то, слава Богу. Вполне могла быть генеральным директором министерства образования и культуры или дезинсектором, уничтожающим тараканов и другую подобную живность. Целительница уверяла меня в том, что даже на расстоянии, не прикасаясь к больному, ладонными поверхностями рук определяет, где именно находится патологический очаг, ну, а дальше теми же ладонями и тоже на расстоянии, воздействуя на болевой очаг своей целительной силой, превращает его в источник благополучия и радости.

В тот вечер дал себя знать осколок в моем мозгу, и я предложил целительнице обследовать мою голову, ничего не сказав об осколке. Пассы ее ладони на расстоянии и даже не доставившее мне никакого удовольствия непосредственное поглаживание головы абсолютно не дали диагностических результатов и, увы, не успокоили болей.

Ну что ж, — снисходительно решил я. Осколок все-таки под черепом. Я предложил ей более легкое задание — исследовать мое левое предплечье. Результат тот же. Это меня обескуражило. Дело в том, что мои внуки, когда каждый из них был примерно в двух- трехлетнем возрасте, не обладая целительными способностями, поглаживая мое предплечье, обнаруживали под кожей не извлеченную пулю. Она, в отличие от осколка в мозгу, не причиняет мне никаких неприятностей.

Почему-то я не стал направлять к целительнице своих пациентов. Но и без меня она живет неплохо. Более того — процветает.

Очень давно в Киеве до меня неоднократно доходили слухи о гениальной бабке в Обухове, блестяще лечившей поясничные боли, с которыми не могли справиться врачи. Я человек любопытный. Решил познакомиться с бабкой и методами ее лечения. Приехал в Обухов. Без труда нашел хату всемирно известной бабки. В очереди оказался то ли тридцатым, то ли тридцать вторым. А сколько несчастных потом выстроилось за мной!

Наконец я сподобился предстать пред ясны очи бабки. Ею оказалась женщина лет шестидесяти-шестидесяти пяти. Умные глаза. Уверенная речь. Бабка велела мне уплатить ей десять рублей еще до лечения — стандартный гонорар. Уплатил. Бабка спросила, где болит. Я неопределенно завел руку за поясницу. Бабка приказала лечь на топчан, застеленный рядном, на котором оставили следы бесчисленные пациенты, стоимостью десять рублей каждый. Я привез с собой простыню. Это не повысило мой престиж в глазах бабки, но и не вызвало особого неудовольствия. Лег. Бабка стала прощупывать остистые отростки моих позвонков, спрашивая, болит ли. Ответы мои были неоднозначными. Тогда бабка прощупала оба крестцово-подвздошных сочленения, определила, что патология в правом, нажала так, как я обычно устранял подвывих в крестцово-подвздошном сочленении у больных, составлявших примерно пять процентов от общего числа всех больных с болями в области позвоночника. Бабка велела мне встать и сказала, что я уже здоров. Я в этом был абсолютно уверен, так как и до бабкиного лечения ни на что не жаловался.

Вот тут началось самое забавное. Я вручил бабке визитную карточку, на которой значилось, что я доктор медицинских наук да еще ортопед-травматолог. Бабка погрустнела и тут же вернула мне десять рублей. Вот она коллегиальность! Не нарушила клятвы Гиппократа. Не стала брать с врача гонорар. Эх, поучиться бы у нее некоторым моим израильским коллегам! Правда, состояние у бабки было такое, что она была бы рада отвязаться от меня, поделившись значительной частью своего дневного заработка, а может быть, даже недельного. Но я успокоил ее, объяснив, что прибыл к ней как лицо неофициальное.

Несчастная очередь томилась, пока целительница изложила мне свою историю и профессиональное кредо. До войны она работала, по ее выражению, у дуже доброго ортопеда, хоч и яврея. Она видела, где и как он нажимает у людей «з болямы в крыжах». А сейчас она в точности повторяет то, что делал этот яврей, царство яму небесное. И очень многим, нет, не станет врать, не всем, это нажимание «дуже помогае». Ну, а если не помогает, то на то воля Божья. Но вреда она никогда никому не причинила.

Ай да бабка! Соблюдала принцип «Не вреди!».

Расстались мы с ней друзьями. Я пообещал не разглашать ее производственной тайны и свято соблюдал обещание. Сейчас, надеюсь, когда она уже на заслуженном отдыхе в одном из лучших миров, мой рассказ не может ей повредить.

Я написал, что не являюсь противником методов еще не признанных ортодоксальной медициной, если увидел положительные результаты такого лечения, подтвержденные убедительной статистикой.

У меня нет ни малейшего представления о гомеопатии. Но я видел положительные результаты лечения грамотным и опытным в р а ч о м — гомеопатом. И расхожая острота снобов-медиков, мол, если в мировом океане растворить мозг гомеопата, а потом почерпнуть из океана один грамм воды, то в ней окажется весь здравый смысл гомеопатии, на меня почему-то не действует и даже не кажется мне остроумной.