Наследники Асклепия

Меня очень удивляет, что гомеопаты не приводят аллопатам лежащее на поверхности возражение. Как только яйцеклетка оплодотворена сперматозоидом, она выделяет всего лишь несколько молекул биологически активного вещества, сообщающего организму женщины о начале беременности. Этих нескольких молекул, а их количество явно уступает количеству молекул даже в десятом разведении в лекарствах, назначаемых гомеопатами, вполне достаточно для того, чтобы в теле женщины начались гормональные, а затем и другие соматические перестройки.

Так что наше, врачей-аллопатов, высокомерие выглядит просто смешным. Оно напоминает высокомерие средневековых схоластов, убежденных в том, что Земля плоская, и насмехавшихся над «невеждами», утверждавшими, что Земля — шар.

Воспоминания невыездного

Заговорил о гомеопатах и вспомнил забавную историю.

Летом 1976 года я получил из Томска приглашение прочитать лекцию о лечебном действии магнитных полей в школе-семинаре, запланированном на ноябрь месяц. Мне не очень хотелось «высовываться», так как одной ногой я уже ощущал себя в Израиле. Но у меня были очень добрые отношения с учеными, занимавшимися этой проблемой. Естественно, мне хотелось увидеться с ними, попрощаться перед отлетом в другую галактику. Можно ли было в то время предположить, что когда-нибудь представится возможность встретиться с друзьями? Я обратился к своему главному врачу и спросил, даст ли он мне командировку. Главный врач угрюмо буркнул:

— Нет денег.

Ну что ж, судьба. Можно не «высовываться».

Подошел день начала школы-семинара. Я уже даже думать забыл о нем. И вдруг дома телефонный звонок. Приятный женский голос:

— Ион Лазаревич? Здравствуйте. Сейчас с вами будет говорить министр здравоохранения СССР, академик Борис Васильевич Петровский.

Пауза. Щелчок. И гневный мужской голос:

— Вы почему не в Томске? — Ни тебе «здравствуйте», ни обращения. К чему? Эту функцию уже выполнила секретарша. Ну, а академику вовсе не обязательно быть интеллигентным человеком.

— Главный врач не дал командировки. Говорит, что нет денег.

— Немедленно вылетайте.

— Не могу лететь. Могу поехать поездом. — (А школа-семинар уже началась. А поездом из Киева в Томск трое или четверо суток езды).

— Почему это не можете лететь?

— У меня черепное ранение. Осколок в мозгу. Я не переношу полетов.

Молчание. Я даже подумал, что министр поверил моему вранью, что в академике вдруг проснулся врач-хирург, что он сейчас освободит меня от командировки. Но молчание быстро испарилось.

— Не дурите. Вылетайте немедленно. — Трубка умолкла. Поскольку не было «здравствуйте», не понадобилось и «до свидания». Как-никак культурный человек. Академик.

Минут через пятнадцать позвонил заместитель министра здравоохранения Украины. С ним мы были в хороших отношениях. Он поздоровался. Возможно потому, что еще не был академиком. Или потому, что до него не говорила со мной его секретарша.

— Иди к своему дурню и получи командировочные. Билет для тебя заказали. Вечером вылетишь в Москву, а оттуда — в Томск.

Я пошел к своему дурню. Вид у главного врача был соответствующий. Не знаю, кто снимал с него стружку — Москва или Киев.

— Что же вы мне не сказали?

— Я вам показал письмо, но вы заявили, что нет денег.

— Вот вам командировка. Зайдите в бухгалтерию и получите деньги.

— Сколько?

— Как положено. Два шестьдесят в сутки.

— Два шестьдесят в сутки — это рядовому врачу. А я доктор медицинских наук. Десять рублей.

Впервые и единственный раз в жизни я был стяжателем. Но должен признаться: мне было очень приятно хоть раз поставить дурня — главного врача в безвыходное положение.

— Это вымогательство.

— Как хотите. Мне вовсе не хочется лететь в Томск.

В это трудно поверить (знавшие моего главного врача не могли поверить), но я получил командировочные из расчета десять рублей в сутки.

В Томск я прилетел на вторые сутки работы школы-семинара. Устал. Не выспался после ночного полета из Москвы. К лекции я, естественно, не подготовился. Даже не взял слайды. Ладно, решил, что-нибудь отбарабаню.

Почти не отдохнув, пришел на послеобеденное заседание. Приятная встреча с коллегами-учеными. Лекция о биологических ритмах. Читал профессор Васильев из Томского университета. Я был потрясен. Какой блеск! Какая эрудиция! Какое изложение материала! Какой язык! И на таком фоне завтра утром будет моя лекция? Позор! Зачем я прилетел? Я ведь даже не знаю, с чего начать.

Но тут Господь преподнес мне подарок. Вслед за профессором Васильевым выступил профессор, заведующий кафедрой фармакологии Калининского медицинского института. Такой гневной атаки на гомеопатию мне еще никогда не приходилось наблюдать. И аргументы все те же — ничтожное количество лекарственного вещества. Но в основном — бездоказательная ругань. Я уже знал, как начну лекцию.

Утро следующего дня. Всего в семинаре участвовали сто человек, но меня предупредили, что аудитория будет расширенная. И все же такого количества слушателей ни я, ни даже руководители не предвидели. Не могли же они знать, что лекция будет перенасыщена крамолой?