Наследники Ассарта

– Я говорю, Правительница, о подлиннике того самого Уложения о наследовании Власти, обсуждению которого мы посвятили накануне столько времени и сил. Вряд ли Жемчужина запамятовала, что ни я, ни многие другие благородные донки не поставили своих подписей под актом о признании Яс Тамира Властелином Ассарта – в ожидании подтверждения его прав, вытекающих из Уложения. Ты обещала не позже сегодняшнего утра показать нам этот документ, где же он?

Ястра постаралась улыбнуться как можно очаровательнее:

– Надеюсь, донки простят мне некоторую забывчивость. Наверное, я слишком много внимания отдала вашему благополучию и приятному времяпрепровождению.

Донк Плонтский покачал головой:

– Ни это, ни что-либо другое, Жемчужина, не послужит тебе оправданием. И если мы немедленно не получим возможности ознакомиться с документом, ручаюсь своим словом: даже те благородные донки, кто накануне, поддавшись твоим уговорам, поставил свою подпись и приложил печать, – немедленно отрекутся от них и примут совершенно другое решение, которое тебе вряд ли понравится. После чего все мы, нимало не сомневаюсь, поспешим покинуть твой гостеприимный кров. Итак?

– Теперь я вспомнила, – ответила Ястра достаточно сухо. – Ты не очень обходителен с женщиной, донк Намир, даже если женщина эта обладает правом властвовать над тобой и всеми прочими обитателями этой планеты. Другая, пожалуй, не простила бы тебе столь недостойных манер, удивительных у потомка многих выдающихся предков. – Она встала так резко, что стоявший позади страж стола едва успел подхватить чуть не упавшее кресло. – Но я, возможно, прощу тебе недостатки твоего воспитания – объясняя их некоторым переутомлением. Что же касается документа, о котором ты счел возможным заговорить, – скажи: есть ли среди вас люди, способные разбираться в подлинниках и подлогах? Разбирающихся настолько, чтобы вынесенное ими суждение можно было почитать окончательным? Если ты не забыл, я вчера выдвинула именно такое условие.

Плонт, похоже, ничуть не испугался крывшейся в словах Правительницы угрозы. Но все же несколько смягчил тон:

– Прошу Правительницу не беспокоиться на этот счет. У многих из нас при дворе есть потомственные специалисты палеографического дела, есть также и герольдмейстеры, тончайшие знатоки. Так что как только ты сможешь предъявить им – и всем нам – предмет исследования, мы совместно…

Ястра, не садясь, подняла руку, прерывая речь Плонта:

– Ты сказал достаточно, донк. Я же, со своей стороны, не заставлю вас ждать ни единой лишней минуты.

И, обернувшись к командиру своей гвардии, спросила:

– Капитан! Доставлен ли из моего архива документ, как я приказывала? Находится ли он под хорошей охраной?

Капитан вытянулся:

– Доставлен, Правительница, и, в полном соответствии с приказом, надежно охраняется двумя стpелами моих тарменаров.

– Где он?

– В настоящее время – за дверью, ведущей в Малый кофейный зал.

– Прикажи внести его и обнести вокруг стола, показывая каждому, кто пожелает рассмотреть его, но не выпуская из рук. Затем, – эти слова она обратила уже к донкам, – затем Уложение будет возвращено в Малый кофейный зал, куда смогут беспрепятственно пройти как ученые люди, так и те из вас, кто пожелает присутствовать при исследовании и даже принять в нем посильное участие. В названный зал уже доставлены все аппараты, инструменты и справочники, какие смогут понадобиться при работе. Безусловно, исследование и составление вывода потребуют времени. Оставляю на ваше, донки, усмотрение: дожидаться ли с первым тостом окончания работы исследователей, или приступить к завтраку сейчас. – Она улыбнулась. – Что касается меня, то я хочу есть и намерена утолить голод, не откладывая. Капитан: внести!

Дверь распахнулась беззвучно: масла в Жилище Власти не жалели. В Трапезной наступила тишина. Ее нарушал только размеренный стук приближающихся шагов. Две стpелы тарменаров, две колонны по двенадцать воинов в каждой, с Остриями во главе, вступили в зал, держа оружие наизготовку. Между параллельно шагавшими колоннами был интервал в три локтя – и в интервале этом, точно в середине, на уровне между шестым и седьмым воинами, шел генерал Си Лен. Обеими руками он держал поднятую на уровень груди, словно священное изображение Великой Рыбы, застекленную раму величиной примерно локоть на полтора. Под стеклом виднелись старинные литеры текста.

Все в том же молчании процессия медленно обошла стол; никому из присутствовавших не возбранялось смотреть: солдаты на миг размыкались, и в образовавшуюся брешь герольдмейстер протягивал желающему раму так, что ее можно было хоть обнюхать, если была на то охота. Однако, когда один из наиболее любопытных донков протянул руку, желая то ли дотронуться, а может быть, даже взять и подержать собственными руками святыню, о существовании которой еще вчера никто и не знал (может быть, точнее сказать – не помнил), как два ствола уперлись ему в грудь, и донк, бормоча извинения, тут же убрал руки за спину.

Однако на помощь ему поспешил внимательно наблюдавший за действием Плонт: