Наследники Ассарта

Так, во всяком случае, они должны были думать.

Что же касается меня, то мне и в самом деле не мешало поспать если и не в свое удовольствие, то хоть несколько часов.

* * *

Распрощавшись с Жемчужиной Власти согласно всем требованиям этикета, так что даже самый строгий блюститель ритуалов не нашел бы, к чему придраться, я покинул ее приемную и безмятежно направился по длинному и, как всегда, полутемному коридору по направлению к моим комнатам.

Все шло нормально. Даже до удивления. Дверь, что вела в мои покои, оказалась незапертой. Внутри все было, похоже, в том же состоянии, в каком осталось, когда я в последний раз — кажется, уже очень давно — выходил отсюда. Я раздвинул створки шкафа. Мой гардероб не понес никакого ущерба, так что можно было выбрать наряд по своему вкусу. Я достал халат и направился в ванную.

Теплый душ помог расслабиться. Предвкушая несколько часов полного ничегонеделания — блаженное, давно уже не испытываемое состояние, — я переместился в спальню, разобрал постель, с удовольствием отметив, что белье оказалось свежим, и сразу же провалился в радужную неразбериху сновидений.

* * *

Сперва я подумал, что это очередной сон, которых я успел уже увидеть уж не знаю, какое количество. Снова был лес, в котором мы только что праздновали новую встречу друзей на Ассарте, передо мною стоял Риттер фон Экк. Он говорил:

— Капитан, эти парни засунули нас в машину и везут куда-то. Мы не сопротивлялись, хотя они, конечно, для нас не противники. Если у тебя все в порядке — откликнись и решим, что нам сейчас предпринять для пользы дела. Мы нужны тебе сейчас — рядом с тобою? Или, может быть, сразу уточним, кому куда направиться и в какой роли? Чтобы не терять времени.

Он вопросительно смотрел на меня. Я с интересом ждал, в какую сторону сон повернется дальше. Но сон не поворачивался. А Уве-Йорген, обождав, снова начал:

— Капитан, вызывает Рыцарь. Слышишь меня? Нас тут подхватили эти парни…

Слово в слово он повторил уже сказанное. И только тут я сообразил, что это вовсе не сон. Хотя и по-прежнему лежал в мягкой постели, на свежих простынях. Это был вызов по нашей местной связи, которая не нуждается в приборах и устройствах, не боится никакого глушения, а передача идет из головы в голову. Сколько я успел проспать? Три часа. Бедные тарменары. Они не понимали, как легко любой из нас мог бы стряхнуть их с себя — не труднее, чем заползшего на сапог жучка.

— Рыцарь, здесь капитан. Слышу, все понял. Приказ: пока что сопротивления не оказывать. Потому что они везут вас сюда, в Сомонт. А я тем временем подумаю — кому что. На «Алис» никто не наткнулся?

В его голосе прозвучало удивление:

— Хотел бы я знать, как это может случиться.

— Да нет, это я так… спросонья. Хорошо. Вызовешь меня, как только прибудете на место.

— Понял, капитан. А если в дороге станет опасно?

— Разберетесь сами. И найдете меня. Нахожусь в моем официальном месте. Если будут изменения — сообщу этим же способом.

— Принято к исполнению. Конец связи.

— Успеха.

Я снова расслабился. Прекрасно: можно было доспать никак не менее трех часов. Если, конечно, еще кому-нибудь не придет в голову помешать человеку с толком использовать заслуженный отдых.

6

В тесной кухоньке уединенного домика на окраине Сомонта на полпути от плиты к столу Леза остановилась: в комнате маленький Растин снова заплакал в своей постельке; кормить его было еще не время — просто он не терпел одиночества. «Он не очень здоров, — тоскливо подумала она, — да и что удивительного при такой жизни: у нас слишком мало витаминов, одни консервы, хотя Миграт и старается. А потребности у маленького Растина, похоже, уже соответствуют его происхождению. Такой же властный, как его отец. О котором он никогда ничего не узнает». Это Леза решила твердо.

Ценой этого незнания будет спокойная, мирная и долгая, как она надеялась, жизнь; ничего другого для своего сына — он ей принадлежал, только ей! — Леза не желала. И верила, что и Миграт с нею согласится. Она как-то привыкла к мысли, что Миграт всегда будет рядом с нею и ребенком. Они, правда, не были семьей. Тело ее отвергало этого мужчину. Магистр же, явно неравнодушный к ней, не требовал близости; но ведь это — искренне полагала Леза — не главное, духовно же, ей казалось, они едины. Он никогда не говорил о своем отношении к ней, но слова тут и не были нужны, она чувствовала это всем своим существом. Она была благодарна ему за то, что он, после единственной и неудачной попытки, до сих пор не требовал от нее ничего, как от женщины, хотя — казалось ей — временами снова был очень близок к этому. Отсутствие физической близости не тяготило ее: в глубине души она понимала, что Изара ей никто не заменит, только к нему она, как ей казалось, до сих пор испытывала подлинное влечение. Случайный эпизод с историком — ночью в архивной каморке Жилища Власти — только убедил ее в этом. Но оказалось, что теперь, когда в жизнь пришел Растин, она отлично обходится без постельных отношений. Может быть, и Миграт стал таким же?