Наследники Беспределья

Продолжая ворчать, рукастый зануда спрыгнул вниз, к издохшей твари и стал ходить вокруг, время от времени протыкая тушу каким-то ножом, который достал из сумы. Поиски печёнки, судя по неторопливой тщательности осмотра, были делом нелёгким. Не желая больше приставать к напарнику с глупыми вопросами и выглядеть дураком, новорождённый присел на отполированную грань хрустального валуна и прикрыл глаза.

Он уже пришёл в себя после атаки на безголового крокодила, но радости от успеха не испытывал. Овладение искусством драть не входило в его намерения. Если вдуматься, фрумчик был не очень опасным существом, и с ним можно было ужиться. И новорождённый зеркалица мог бы попробовать закрепиться на своей родине, выжить и провести немало лет в хрустальных горах. Но эта проклятая никчёмная человеческая душа! И что ей не живётся спокойно?!..

— О чем призадумался, заморыш? — крикнул снизу громила. — Ты не спи, по сторонам посматривай… Удрать замышляешь?

— С чего ты взял? — усмехнулся новорождённый.

— Да вялый ты какой-то… Или жрать хочешь?

— Не хочу, — прошептал человек. — Хочу на волю.

— Да чем тебе тут-то немило? Красота… И скучать некогда. Неси службу, да развлекайся, как придумаешь.

— А ради чего?

— Что ради чего? — не понял фрумчик. Он уже поглощал сырьём парные потроха, облизывая толстые пальцы, а печень величиной с целого телёнка остывала, вытащенная на плоский хребет твари.

— Ради чего нести службу и драть всех без разбора?

— Так надо! — уверенно отозвался фрумчик.

— Не хочу, — отмахнулся новорождённый.

— Чудные вы, человеки, — пожал плечами громила. — Смысла жизни ищешь?

— Человек всегда ищет, где лучше, вот и всё.

— Можно подумать, что фрумчик откажется от того, что лучше! — оскорбился гигант. — Но мне и тут хорошо. Вот только напарников присылали бы с мозгами, а так я всем доволен.

— А я не доволен! — с вызовом возразил новорождённый.

— Вот я и говорю: недоумок! — обречённо отмахнулся фрумчик и, схватив обеими ручищами печёнку, потащил её наверх в грот.

ГЛАВА 14. Дракон и принцесса

— Вот был бы действительно «смышлёный мальчик», стал бы я ввязываться в сомнительные похождения? Ни фига. Сидел бы сейчас дома, ел бы пельмени со сметаной и смотрел на нэтфликсе эротические триллеры. Ждал бы, пока в интернат, заберут…

Говорить самому себе обо всём, что придёт в голову, постепенно входило в привычку. Игорь и дальше бы порассуждал, если бы лязгавшие от холода челюсти не прикусили язык.

Косой дождь хлестал с такой силой, что за его пеленой ничего было не видно уже в паре шагов. Наконец, Игорь отыскал вонючую каменную щель, в которой удалось укрыться от сильных холодных струй. Щель была довольно поганая, но не маленькая, и в ней при необходимости можно было разместить целую компанию неприкаянных бродяг.

Правда, Игорь недавно решил, что всяческих компаний в этой земле лучше сторониться. Он не знал точного названия места, куда попал, да и сомневался, есть ли у этой земли название. Но впервые он по-настоящему задумался об осторожности.

Дождь начался внезапно и продолжался уже довольно долго. Вполне достаточно для того, чтобы Игорь не только промок до нитки, но и промёрз до последней косточки. Потоки воды неслись вниз с холмов, и там в ложбинках должны были уже бурлить водовороты, ведь вряд ли земля способна сразу же впитать такое количество воды. Особого выбора у Игоря не было, и он обрадовался, когда на неровном склоне каменистого холма увидел тёмное пятно входа в пещеру. Исследовать своё временное убежище Игорь не стал, не ожидая обнаружить внутри что-нибудь путное. Он просто выбрал сухое место и стал устраиваться на ночлег.

Отодвинувшись от края каменного зева, чтобы даже брызги не попадали на него, Игорь быстро разделся и покрепче отжал одежду. Нечего было даже и мечтать о том, чтобы высушиться и согреться, и порассуждав немного о том, о сём, Игорь снова натянул мокрые задубевшие тряпки на себя. Его собственное тело было пока единственным предметом, испускающим хоть какое-то тепло.

Возможно, что было не так уж и холодно. Похоже, что в этой земле не было времён года, а царило вечное тёплое межсезонье. Но голодному всегда среди лета зима мерещится. Подходили к концу уже третьи сутки бесцельных скитаний, и Игорь оголодал до такой степени, что аппетитные запахи съестного чудились ему подо всяким кустом и валуном, рядом с которым он оказывался.

Не раз пришлось ему недобрым словом припомнить строгое дедово воспитание, благодаря которому он привык мыть руки перед едой и ни в коем случае не подбирать с земли то, что кажется съедобным, и уж конечно не пробовать на зуб подозрительные продукты, даже если очень хочется есть.