Наследники империи

– Правителю приходится разговаривать с народом, – ответил Аррелий.

– Простым людям сейчас приходится тяжело, – добавил Литарий. – Лучше их успокоить, пока не возникло недовольство.

– Мы найдем, чем успокоить недовольных, – сурово произнес Аррелий.

– Не горячись, князь, – осадил его Рисстаний. – Пока еще я император Арамеи, и не все твои методы я одобряю.

– Тогда скажи этим простолюдинам то, что они хотят услышать.

В сопровождении свиты император приблизился к крестьянам. Те склонили головы перед своим повелителем.

– Война закончена, – объявил крестьянам Рисстаний. – Вам более нечего опасаться. Никакой враг не придет на земли Арамеи.

– Значит, теперь налоги снизятся? – послышался в ответ женский голос. – Мне уже нечем кормить детей.

Крестьяне робкими возгласами поддержали говорившую. Князь Аррелий нахмурился.

Покосившись на жену, Далман вышел вперед.

– Прошу простить, мой повелитель, – произнес он, поклонившись. – Но в наших землях действительно стало голодно. Нынешний урожай совсем скуден, а налоги слишком высоки. Мы надеемся, что наш император поможет своим подданным выжить.

Император взглянул на Аррелия.

– Налоги необходимы, чтобы содержать армию, которая вас защищает, – громко сказал князь. – Вы должны понимать, это необходимая мера. Думаю, свобода от врагов вполне стоит лишнего мешка зерна.

– Людям скоро нечего будет есть, – помрачнел Далман. – Если все помрем с голоду, свобода нам уже будет ни к чему.

– Я распоряжусь, чтобы ваш князь решил эту проблему, – пообещал император и развернул гиппариона, желая поскорее окончить неприятный для него разговор.

Следуя за императором, Аррелий чуть придержал своего гиппариона и тихо процедил Атрию:

– Этот крестьянин слишком дерзко разговаривал с императором. Проследи, чтобы он получил по заслугам.

– Он получит то, что заслужил, – заверил князя молодой воин.

Тем же вечером княжич в главе небольшого отряда ворвался в селение. Воины выволокли Далмана из землянки и опрокинули на землю, засвистели плети, вспарывая рубаху на спине крестьянина.

– Довольно, – остановил своих воинов Атрий, когда лоскуты рубахи Далмана покраснели от крови.

Оглянувшись на опасливо жавшихся неподалеку односельчан Далмана, он громко объявил:

– Уклонение от налогов – это мятеж, а мятеж всегда будет наказан! Не забывайте об этом!

Он наступил на ладонь Далмана, прижав ее к земле, нагнулся и сорвал серебряное кольцо с его мизинца:

– Пойдет в дополнительную уплату.

Вскочив в седла, арамейские воины умчались прочь. Жена помогла Далману приподняться. Подбежавший к отцу младший сынишка участливо спросил:

– Тебе очень больно?

Крестьянин горько усмехнулся:

– Вот такая она, наша свобода, сынок.

* * *

Поправляя охапку соломы на крыше, Гишер отдернул руку и выругался. Засунув палец в рот, он принялся зубами выгрызать занозу.

– Ты скоро?! – окликнула его снизу Коринта.

– Я не крестьянин, – огрызнулся бывший жрец.

– Но ты же мужчина. Не мне ведь лезть на крышу.

– Достойная отговорка, – проворчал Гишер.

Взглянув вниз, он сердито прикрикнул:

– Ты еще похихикай!

Окрик относился к Самиле, возвращавшейся от ручья с корзиной белья. Девушка и не думала хихикать, но беззлобное ворчание хишимерца и его постоянные препирательства с Коринтой всегда вызывали у нее улыбку.

Вот уже три месяца как они втроем обосновались на заброшенном клочке земли среди равнин, где некогда правил грозный царь Локарон. Девушки восстанавливали сад и вели хозяйство, бывшему жрецу волей-неволей приходилось заниматься строительством.

С падением власти демонического правителя на равнины пришло спокойствие, жители селений, уцелевшие после столкновения Тени и царя Локарона, основали вольные общины. В одной из общин нашел себе новый дом и Аммат. Служитель Дромидиона сразу заслужил уважение местных жителей, к нему тянулись за советом и словом ободрения со всех окрестностей. Он не проповедовал учение Дромидиона, но его отношение к жизни и людям находило отклик в сердцах пахарей, еще совсем недавно живших в постоянном страхе перед своим грозным жестоким правителем. Понемногу налаживалась новая мирная жизнь, а обширные пустоши, что отделяли равнину от прочих земель, позволяли ее жителям надеяться избежать вражеского вторжения.

Вся прошлая жизнь теперь казалась Самиле далеким сном: Хингара с ее суровыми устоями, поход Тени к полночным горам, кровавые сражения, арамейский плен… Захир. Образы прошлого постепенно тускнели в памяти. Хингарка еще плохо понимала речь своих новых товарищей, но среди них она не чувствовала себя рабыней. Получивший девушку в дар от арамейского князя хишимерец не удерживал ее, но Самила и сама не думала уходить. Впрочем, ей и некуда было идти. Отныне этот клочок земли и эти два человека стали ее мирком, ее убежищем от всех невзгод.

Оглядевшись сверху по сторонам, Гишер ухмыльнулся:

– Ну надо же! Да у нас гость!