Наследники империи

– Набираешься сил? – ухмыльнулся Гишер, взглянув на Тангендерга. – Скоро они тебе понадобятся. Храм уже совсем близко, я чувствую его.

– Чувствуешь? – с любопытством переспросила Коринта.

– Святилище защищает сильнейшая магия, – пояснил жрец. – Всякий, в ком есть хоть малая частица силы богов, утратит ее, переступив границу круга.

– И ты? – продолжала выспрашивать девушка.

– И я тоже, – кивнул Гишер. – Там дальше есть мост, ступив на него, я стану обычным человеком.

– Для низшего жреца своего мелкого божка, ты знаешь чересчур много об этом месте, – заметил Тангендерг.

– Тот, кто послал меня за тобой, рассказал, что ждет меня в пути.

– Когда я вернусь из храма, вырву сердце тому, кто тебя послал, – мрачно пообещал каданг.

Гишер вновь не сдержал ухмылки:

– Сначала дойди до храма. Вряд ли тебе удастся пройти по мосту незамеченным, стражи утыкают тебя стрелами раньше, чем доберешься до середины.

– Поэтому я и не пойду по мосту.

– Ты знаешь другую дорогу? – удивился Гишер.

Тангендерг отпил из бурдюка, утер губы ладонью, завязал горловину, отложил в сторону и, привалившись спиной к скале, закрыл глаза. Гишер понял, что ответа ждать не стоит.

Ночь принесла с собой холод. Огонь не разводили, да здесь, среди скал, и не из чего было сложить даже небольшой костер. Коринта долго ерзала, поджимая под себя босые ноги и пытаясь целиком укутаться в изодранный плащ. Как бы она ни укладывалась, от камней все равно веяло холодом так, что начинали зудеть все суставы. Приподнявшись, она нащупала в темноте плечо Гишера.

– Чего тебе? – недовольно пробурчал жрец.

– Скажи, он погибнет? – прошептала девушка.

– Тебя так беспокоит его судьба?

Судя по голосу, жрец, как всегда, ухмылялся, даже спросонья.

– Вот еще! – буркнула Коринта. – Я для него пустое место, так что и мне на него наплевать.

– Тогда отцепись от меня, и ложись спать, никто не сможет покинуть храм, твой дружок не исключение. Даже если обойдет мост, все равно подохнет от меча бессмертного стража.

– А разве тебя это совсем не беспокоит? – не успокаивалась девушка. – Ты ведь хотел привести его в свой храм живым.

– Я в любом случае заслужу милость своего бога, сейчас меня устраивает любой вариант. Спи!

Оттолкнув Коринту, Гишер натянул капюшон плаща до самого подбородка.

На рассвете жреца разбудил бесцеремонный пинок в плечо. Приподняв капюшон, Гишер увидел над собой Тангендерга.

– Где девчонка? – спросил каданг. – Вы ведь шептались о чем-то ночью.

Гишер бросил взгляд по сторонам, Коринты и в самом деле не было рядом.

– Я ей не сторож, – с обычной ухмылкой отозвался жрец. – Хотя, меня нисколько не удивляет, что она сбежала, ни один нормальный человек не выдержит тебя и дня. Я больше удивлен, как это твоя кобыла до сих пор тебя терпит.

– Завтра утром приведешь мою лошадь к мосту, – распорядился Тангендерг.

– Я не только не сторож, я еще и не конюх, – снова ухмыльнулся Гишер.

– Я одним ударом могу проломить тебе нос и размозжить башку, – бесстрастно напомнил Тангендерг.

– Умеешь убеждать, – вынужденно признал жрец. – А сам куда? Ты действительно знаешь другую дорогу к храму?

– Займись делом и поменьше болтай, – отрезал Тангендерг.

* * *

Дикая вишня разрослась так, что захватила собой все пространство вокруг засохшего тополя. Почерневший ствол с ошметками коры и обломками ветвей одиноко торчал над зеленым островком.

Приблизившись к зарослям, всадник привстал на стременах и вполголоса позвал:

– Самила, ты здесь?

Ветки качнулись, в ответ послышался девичий голосок:

– Захир!

Юноша спрыгнул с седла. Из зарослей ему навстречу появилась девушка. Прикрывая лицо краешком сари, она бросила тревожный взгляд по сторонам.

– Не бойся, здесь никого нет, – успокоил девушку Захир.

– Отец побьет меня, если узнает, что я виделась с тобой, – боязливо прошептала Самила, прижавшись к его груди.

Опасения Самилы были оправданы. Обычаи хингарцев запрещали молодым девушкам оказывать внимание мужчинам и уж тем более оставаться с ними наедине. Отцы семейств ревносто блюли традиции своего народа. Отец Самилы возглавлял один из могущественных кланов Хингары, за ослушание девушке вполне могли располосовать розгами спину.