Наследники исчезнувших империй

— А что тут такого? Понимаешь, любое чудо, если оно повторяется часто, становится обыденностью и перестает вызывать эмоции. Помню, когда я учился, мне этой красоты и впрямь не хватало, но вот вернулся — и все моментально вернулось на круги своя.

— Папа говорил, ты учился на пилота?

— Да, было дело.

— А…

— Почему не летаю? Разбился, травмировался, теперь штурвал не для меня.

— Извини.

— За что? Впрочем, оставим прелюдии. Ты ведь хотела спросить не о моем здоровье?

— А? Ну да. Скажи… Вот ты сказал, что порежешь его на ломтики. Ты и впрямь это сделаешь?

— Ты заметила за мной склонность к шуткам и розыгрышам? Конечно, будет молчать — сделаю. Впрочем, если ты считаешь, что гуляш выглядит недостаточно эстетично, могу для разнообразия порезать его на ремешки.

— Э-э-э…

— Не волнуйся, до этого не дойдет. Полежит до утра, дозреет — и сам все расскажет. Мы ведь, если помнишь, одного такого недавно уже допрашивали. Вряд ли нынешний клиент окажется крепче. Лучше уж ты мне скажи, раз пошел вечер откровений, где ногами так махать научилась?

— Дома — там у нас была секция по рукопашному бою и хороший тренер, — тут девушка хихикнула. — Все ко мне клинья бил.

— А зачем тебе это?

— Тренер или секция?

— Секция.

— Ну так я осенью собиралась в военное училище поступать.

— Ты? Зачем?

— А что предлагаешь? Выйти замуж, нарожать детей и всю жизнь просидеть дома, за мужниной спиной?

— Для некоторых это — едва ли не самый желанный вариант.

— Но не для меня, — гордо фыркнула Адалия. — Вот ты мне объясни, почему наши мужчины считают, что именно они должны воевать?

— Это вполне логично, — осторожно заметил Игорь. — Мужчина кормит и защищает, женщина — обеспечивает продолжение рода. На мой взгляд, никаких противоречий нет.

— И ты туда же. Шовинист.

— Все претензии к природе, — едко усмехнулся вполне справедливо обвиненный мужчина. — Это она так роли распределила. Ладно, кем быть и что воротить — твое дело, если душа жаждет приключений, ей надо их дать, иначе не успокоится. А как родители на это смотрят?

— Отец не против. Он сам всю жизнь прослужил. Это ведь он последние годы интендантом стал, а так все по гарнизонам мотался.

— То-то он показался мне слишком шустрым для канцелярской крысы… Десант?

— Нет, обычная пехота. Только в начале войны их какой-то прорыв затыкать сунули, его накрыло чем-то. Не знаю уж, чем, он о том бое вспоминать не любит. Списали вчистую, хорошо еще, оставили на службе, переподготовку только пришлось пройти. А то бы, наверное, спился с тоски. Он и так-то в себя с трудом приходил, я хоть и маленькая была, а помню. Если бы дедушка, мамин отец, не помог — вообще не знаю, что с ним было бы.

— А дедушка кто?

— Полковник десанта. Сейчас уже в отставке был бы, если бы не война. Сейчас он смеется, что стал штабной крысой, но тогда командовал штурмовой дивизией.

— Хе. Скорее уж, штабной тигр. Дворянин, небось?

— Нет, у нас происхождение по всем предкам исключительно сиволапое, — хихикнула девушка. — Да и не смотрит никто на происхождение. Главное не кто твои предки, а кто ты сам.

— Ясно. А второй дед?

— Командир эсминца. Он погиб еще до моего рождения. Так что, — девушка чуть печально усмехнулась, — такая вот у меня семья, все потомственные военные, и сидеть дома мне не с руки.

— Понятно… Ну, отец отпустит. А мать?

— А матери у меня нет.

— Стоп. Но Ирэн…

— Мама погибла еще до войны. Задолго до войны, мне еще два года только исполнилось. Она была пилотом на грузовом корабле, их перехватили пираты, но они не захотели сдаться. Когда пришел патрульный эсминец, там уже не было никого живого. Отец женился на Ирэн намного позже. Так что Палей мне брат только по отцу…

— Гм… Прости.

— Да нет, ничего. Ирэн, в общем-то, неплохая женщина, но лезть в мои дела я ее отучила раз и навсегда. Хотя, я точно знаю, она считает, что женщине в армии не место.

Они немного помолчали, затем Адалия чуть вымученно усмехнулась:

— Если уж, как ты сказал, у нас сегодня вечер откровений. А твои родители где?

— Нет их, — просто ответил Игорь.

— То есть?

— Ну, отец, может, и есть где-то, только я его не знаю. Все, что мне известно, он служил на каком-то грузовом корабле. Ну и занесла его однажды нелегкая в наш порт. Больше ничего не знаю — мать в свое время упорно молчала, а сейчас уже и спросить не у кого.

— Умерла?

— Да. Тоже до войны еще. Я как раз учился и не смог даже приехать на похороны. Не отпустили… Зато чуть под трибунал не загремел.

— За что?

— За попытку дезертирства. Хорошо еще, там у нас начальник училища мужик был понимающий, замял дело, а десять суток карцера — мелочь…

— Папа рассказывал, ты в том училище и покалечился?

— Да, было дело…

— Не хочешь вспоминать?

— А кто хочет? Это, знаешь ли, больно, — мрачно хохотнул Игорь.

— Ясно, извини… А скажи, это правда, что ты бандит?

— Не похож? — удивленно спросил Игорь и взъерошил волосы на затылке.

— Не-а, — мотнула головой девушка, да так, что короткие волосы на миг встали дыбом. — Ты больше на школьного учителя похож, только мускулы уж больно рельефные… Как тебя в это занесло?