Наследники миров Книга 6

Из ее тела точно вынули стержень, рука Эл качнулась, чаша полетела в одну сторону, а ее тело в другую. Радоборту пришлось менять позицию, он метнулся за падающей чашей, а Кикха будто знал где стоять, Эл как в колыбель упала ему на руки.

Алмейра бросилась к Кикхе.

- Эл. Эл! Что? Что с ней? - Алмейра схватила бледную руку Эл. - Она холодная. Здесь так жарко, а она холодная? Она умерла?

Глаза Алмейры наполнились слезами.

- Она спит, - строго сказал Кикха. - У нее мало сил, но умирать ей не придется. Если я правильно расценил ситуацию, она свое дело сделала.

Кикха направился к выходу, мимо еще не пришедших в себя свидетелей происшествия.

Радоборт сидел на полу с чашей на коленях, огонь тихо затухал в ней. Он заглянул наверх и удивился, что огни еще горят, они продолжали гореть даже после того, как потухло пламя в чаше. Потом он осмотрел пол. Внимание привлек лоскут от куртки Эл, он поднял его, осмотрел.

- Узнать бы, что тут произошло? - задал он риторический вопрос и поднялся.

Потом он протянул Матиусу чашу и пошел за Кикхой, ему было любопытно взглянуть на Эл при свете дня.

- А тебя не интересует, почему она отдала огонь тебе? - бормотал сам себе Матиус.

Он вышел из храма последним.

На площади собрались люди. Они не расходились. Увидев Кикху с Эл на руках, люди зашумели.

- Она жива. Жива, - успокаивала их Алмейра, проходя мимо. - Она спит. Она устала.

Кикха вышел с площади и зашагал в сторону дворца.

- Куда ты? - спросил у него Радоборт. - Дом Ладо в другой стороне.

- Я иду во дворец, - ответил Кикха.

- Да. Ее место там, - твердо сказала королева. - Я помещу ее на самом красивом балконе с видом на город. Пусть этот вид согреет ее сердце, когда она очнется. А пока, я стану ухаживать за ней.

- Ей достаточно покоя и новой одежды, - хмуро заметил Кикха.

Прошло три дня. Был вечер. Радоборт взирал на город с высоты верхнего яруса. Эти дни он настойчиво искал уединения. Он не интересовался тем, что творится в замке и за его пределами, он не удосужился узнать, что происходит с Эл. Он был убежден, что она вернется в прежнее состояние.

Алмейра первый день не отходила от спящей, потом Кикха отогнал королеву, напомнив о ее обязанностях правительницы города. Забот у Алмейры оказалась так много, что она не возвращалась во дворец до темноты, город был взбудоражен происшествием и переменами.

Этим вечером Алмейра сама разыскала Радоборта.

- Ты рано вернулась, - заметил он, едва девушка показалась из-за поворота.

- Не рад видеть меня? - спросила она и смутилась, не дождавшись ответа.

Она уже повернула назад.

- Постой.

Алмейра застыла в шаге, точно испугалась его слишком строгого тона. Радоборт понял, что она дальше не двинется, и подошел сам. Она повернула к нему лицо, он смог взглянуть в ее поразительные по красоте очи. Он ловил себя на мысли, что часто применял слово "красиво" к этому хрупкому и беззащитному существу. Эти дни он особенно остро осознал пропасть между ними. Он великий, сын владыки, а она смертная. Тогда почему его существо теперь трепещет в такт ее волнению?

На него накатила необычная волна. Он встал так, чтобы отрезать ей путь в галерею.

- Поговори со мной, - попросил он.

- О чем? - ее охватило еще большее волнение.

- О чем угодно. Только не уходи.

- Я была сегодня у большого храма. Мне сказали, что стена оказалась отстроена немного больше, чем ее успели соорудить наши строители. Матиус утверждает, что стену достроили вы.

- Это правда. Кикха поспособствовал.

- Тогда почему не раньше? Как странно вы вели себя. Она так нуждалась в вашей помощи, - говорила Алмейра с укором, преодолевая волнение.

- Мы соперники, а не союзники. Мы не действуем сообща. На то есть причины, которые тебе не нужно знать.

- Ты говоришь как великий. Всегда как великий.

- Я и есть великий.

- Твой закон велит тебе презирать смертных. Я понимаю.

Она склонила голову, и он не смог больше видеть этих глаз. Радоборт осторожно приподнял рукой ее подбородок.

- Я противен тебе? Ты презираешь меня?

- Я не могу судить.

- Но судишь.

Она закрыла глаза.

- Посмотри на меня, - попросил он.

Она распахнула веки, но взгляд был усталым и отсутствующим. Она посмотрела в его глаза и увидела в них сожаление. Он так смотрел, словно она могла дать ответ на его внутренние вопросы. Она осмелилась спросить.

- Что тревожит тебя?

- Будущее, - коротко ответил он.

- Ты видишь будущее, почему тогда ты тревожишься? - спросила она.

- Я знаю уход, а не будущее.

- Это печально, - вздохнула Алмейра и, наконец, смогла успокоиться.

- А ты не знаешь будущего? - вдруг спросил он.