Наследники миров Книга 6

- Только свое, - ответила она с грустью. - Я живу в рамках королевского устава, мое будущее теперь определено заранее. Горожане признали меня своей королевой и присягнули мне сегодня. Я буду править, точнее, учится править, пока не появится король. Я выйду замуж и должна буду дать городу наследника или наследницу. Так я проживу жизнь. А еще, я непременно напишу для нового архива историю моего рода и историю проклятия. Я назову ее "Легенды Алмейра". Язык будет походить на древний певучий стиль, которым говорили мои предки. Я единственная, кто помнит его. Книга будет сшита тем образом, о котором рассказала Матиусу Эл. Свитки будут собраны вместе и облачены в синие с тиснением, твердые пластины, чтобы листы не мялись и долго хранились. А еще я разыщу лучшего мастера и закажу ему великолепную статую. Я поставлю ее в храме. У статуи будет ее лицо. Она вернула к жизни не только этот город, но и меня.

- Это надежды, а не будущее. Ты ни разу не сказала: "по воле владыки".

- Мои мечты не противоречат законам этого мира, владыке не за что гневаться на меня, - ответила Алмейра.

- Ты осмелела.

- У меня есть достойный пример.

- Давай не будем говорить о ней.

- Отчего. Она притягательна для тебя. Кикха не отходит от нее и тебе это неприятно.

- Я не знал, что он рядом с ней. Мне нет до него дела. Сейчас мне нет дела до них обоих.

- Как печально. Ты не хочешь видеть окружающее. Тебе интересны лишь твои устремления. Великому нет дела до этого мира. Как традиционно. Эл сделала для города то, что должен был совершить один из вас, вы - слуги владыки.

- Что ты знаешь о великих?! - вспылил Радоборт.

Алмейра опустила глаза.

- Не гневайся на меня. Я понимаю. Я не смею судить. Я недостойна твоего внимания.

Она с печальным видом пошла прочь, в другую галерею.

Радоборт почувствовал неловкость, от собственной грубости. Боль иглами колола все существо Алмейры, она удалялась от него с этой болью.

Он обогнал ее и преградил путь.

- Постой. Прости меня.

- Я прощаю тебя, - кивнула она тихо и обошла его стороной.

Он проводил ее взглядом и догнал опять.

- На самом деле мне не все безразлично. Я жил в другой реальности, другими категориями. - Он помолчал, она снова обошла его. Он выкрикнул ей в след. - Правда ли то, что ты любишь меня?

Она вздрогнула и сжалась. Он снова приблизился.

- Правда? - переспросил он.

- Да, - тихо, с безысходностью в голосе ответила она. - Откуда ты узнал?

- Кикха объяснил.

- Ему можно верить, в нем говорит опыт.

Он взял Алмейру за плечи. Он хотел увидеть ее глаза.

- Скажи мне об этом. Скажи сама. Скажи. Пожалуйста.

- Я люблю тебя, - произнесла она, и ее глаза стали влажными от слез. - Зачем ты заставил меня сказать?

Радоборт смутился, он не обязан давать отчет.

Он не ответил. Она вдруг сказала:

- Забудь о моих чувствах. Ты покинешь этот мир и вернешься назад, туда, откуда пришел. Тебе льстит, что я влюбилась в тебя, тебя забавляют мои чувства, которых ты сам не испытываешь, ты ничего не знаешь об этом. Во мне нет той силы, чтобы удержать тебя. Пусть каждый исполнит свой долг.

Она смотрела перед собой. И Радоборт с горечью понят, что она права.

Он проводил взглядом, уходившую в галерею королеву, потом посмотрел на город, который таял в сумраке надвигающейся ночи. Небо стало ясным, и мелкие точки первых звезд зажглись на нем. Радоборт поднял голову и смотрел, как вспыхивают светила других миров. Он подумал про Эл. Она оттуда. Если Кикха и Лоролан бывали там, то она там родилась. Всего короткое мгновение отделило его от наступившего прозрения, словно в нем самом зажегся факел, осветивший весь пройденный путь. Путь его спокойной и бесцельной жизни, путь сюда.

Он побежал искать Алмейру.

Эл пребывала в сладкой полудреме. Тело вздрагивало, набирая новую порцию силы. Она видела себя со стороны, но не так ясно, как могла бы видеть. Виной тому - чудовищная усталость. Она путает события. Конец, ее пребывания в храме вылетел из памяти, она не помнила, как оказалась на открытом балконе дворца. Она плохо видела окружающее и потому решила, что вернулась на остров, там был такой балкон. Галерея не та. Во сне нет обычной логики. На острове ее тоже нет. Галереи островного дворца могли измениться к ее возвращению. И она радовалась, что снова очутилась тут, что нет нужды продолжать состязание. Когда появиться Лоролан, она извиниться. Он ошибся в ней, пусть простит.

Из-за поворота показалась фигура. А вот и он. Эл обрадовалась. Но вместо утонченного высокого силуэта Лоролана на нее двигался Алик. Алик?! Алик?!!

- Это сон?!

- Да, любимая.

Это был его голос, и он назвал ее "любимая". Эл встрепенулась. Он, чтобы успокоить ее, подсел на край широкой, похожей на римское ложе скамьи и склонился.

- Тихо. Ты должна отдыхать, - прошептал он.

- Алик… Алик… Не уходи…

Он молчал и смотрел виновато или удивленно.

- Даниэль был прав. В этот город пришла любовь, - произнесла она.

Она физически ощутила, как его ладонь касается щеки, гладит ее. Сердце забилось, когда он провел рукой по ее волосам.

- Я посижу с тобой? - спросил он.

- Да, я так тебе рада. Пусть это сон. Лучший из снов.