Наследники Ост-Индской компании

— Мне почему‑то кажется, что я в итоге не окажусь в мире этих темных духов.

— Напрасно ты так самоуверен.

— У меня есть еще вопрос, — сказал Григорий Александрович. — В Библии говорится, что главный демон — отец лжи. Может быть, что он просто внушил вам, что вы живете четыреста лет, а на самом деле намного меньше, а ваша память — это его память?

— Тебя волнует такая ерунда? — усмехнулся сэр Джон. — В Библии же сказано, что у Бога тысяча лет, как один день, и один день, как тысяча лет.

… Самолет приземлился. Около аэропорта лорда и его спутников уже ждала машина, которая повезла их в Лузервиль.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Бухарик — интеллектуал

В одном из самых мрачных мест Лузервиля — улице Боевиков, в покосившемся, с вросшими в землю окнами, крытом соломой домишке, в грязной комнатенке за круглым столом сидели Клара и Роза — две местных алкоголички, которых Валерий Петрович недавно выгнал из интерната. Через несколько минут в дверь вошел и хозяин дома — Колян по кличке «Бухарик». В руках он держал сумку с трехлитровой банкой самогона. Поставив ее на стол, Бухарик важно провозгласил:

«Кто работал и трудился —
Тот давно уже накрылся.
А кто пил, да похмелялся,
Хоть опух, но жив остался!»

Роза и Клара весело ему захлопали. В своем кругу Колян считался большим интеллектуалом, который хорошо разбирается в политике, философии, литературе, да и вообще в жизни. Как и две его гостьи, он дошел уже до той стадии, когда почти невозможно было определить возраст, когда начинают стираться вторичные половые признаки, а вся жизнь пропитана одним желаниями — найти очередную порцию выпивки. Впрочем, нужно отдать ему должное: когда выпить было что, он мог и угостить других, особенно сегодня, в свой день рождения.

Подружки притащили банку соленых огурцов, банку компота и буханку черного хлеба. Бухарик поставил на стол немытые тарелки и граненые стаканы, вилки и нож. Сегодня у них был пир. Когда они выпили, Роза начала просить хозяина рассказать какую‑нибудь историю: «Ну, хоть про старуху — спекулянтку».

Тот когда‑то прочитал много книг, но потом их содержание в его сознании приняло своеобразные формы, но он охотно пересказывал их всем желающим. Получалось что‑то наподобие Шуры Каретного.

— А, это типа «Преступление и наказание»! — важно сказал он. — Достоевский написал, писатель такой. Там суть в чем: был парень такой Родион, студент. Типа шизик, всякая дрянь его занимала. Все думает постоянно, то ли тварь он дрожащая, то ли право имеет. А он и тварь дрожащая, раз дрожит все время, и право имеет, только вопрос на что. Так вот решил он грохнуть бабку одну. Она такая гнида старая была, деньги взаймы давала, а обратно брала больше, типа как банки сегодня, только она все же менее поганая. И Родион этот думает: надо бы эту старуху замочить. А вот сделал он эту мокруху, и не по себе ему стало, потому как все равно ведь живая душа. И так ему тошно стало, что и жить нет сил. А у него еще подружка была — сама проститутка, а из себя святошу корчила. И вот под ее влиянием сдался он в руки правосудия, так как понял, что не имел он права чужой жизнью распоряжаться…

— Мы тут тоже сгоряча курве одной пригрозили, что убьем, а потом как‑то совестно стало, — сказала Клара.

— Да не совестно, просто этот парализованный директор нас запугал, — отмахнулась Роза. — Расскажи еще чего‑нибудь.

— Про аленький цветочек! — попросила Клара.

— Надо же, какие мы сантиментальные! «Про аленький цветочек!» — передразнил Колян. — Там фишка какая: был один барыга, и у него три дочки. Здоровые уже девки. Две‑то вроде ничего, а третья с придурью. Он поехал за границу, типа фарцануть, деньжат набашлять, туда — сюда… И спрашивает их: «Чего вам привезти?» Две‑то все путем, чего‑то путное попросили, но вот чего и не вспомню. А младшая попросила цветочек аленький…

— Вот дурища, — не выдерживает Роза.

— Ну да, ты бы поллитра попросила, только не нужно было ему за ними было бы ехать, потому что выпивки у него и так было полные погреба, хоть залейся, — замечает Бухарик.

— Везет же людям! — вздыхает Клара.

— Ну вот, попал он на какой‑то остров, а там жило чудище — страшное — престрашное, хуже, чем Васька из соседнего дома!

— Неужели такие чудища бывают? — вздрагивают слушательницы.

— Бывают, — кивает Бухарик и продолжает: — Так этот чудище — был очень классный мужик. Принял барыгу, как родного, поил — кормил, гостиница — люкс и все дела. Даже не показывался ему, чтобы видом своим смрадным его напугать. А тот что? Фарцовщик он фарцовщик и есть. Спер он у него цветочек аленький, а тот чудищу был дороже всего…

— Во козел! — не выдерживает Роза.