Наследники отречения

 С оглушительным скрежетом, холодный язык волны смыл с берега слой гальки и потащил ее в бездну. Вода стремительными потоками утекала из-под моих ног, застывших на границе земли и бушующей стихии. А небо уже начала заслонять очередная толща ужаса. Подняв руки, я встала к ней лицом к лицу и тихо сказала:

 -Остановись.

 И волна застыла.

 -Утихни.

 Со стоном обрушившись назад, седая толща опала… Стало очень тихо. Подняв к небу сияющий крестик, я посмотрела вдаль.

 «Спасибо…» - вздохнула душа, и ноги, не выдержав, сами понесли меня вдоль берега.

 Сзади, в наступившей тишине, слышались еще одни шаги. Но Кристиану было меня не догнать. Я знала, куда бегу, и быстрее меня мог быть только ветер, а он сейчас в изумлении сложил свои крылья. Я верила, что успею, потому что, как сказал брат в самом начале этого пути-вне-реальности: по-другому просто не могло случиться.

 Сердце было зорче, чем глаза, но вскоре и они увидели большое черное пятно посреди сине-серой морской глади. Скинув набегу плащ, я влетела в холодную воду и поплыла. Так быстро я не плавала еще никогда, но Кристиан все же сумел меня обогнать. Видимо, теперь и у него выросли крылья.

 Это действительно был Карл. И он был жив, хотя и держался на воде только благодаря спасательному жилету. Кристиан, который добрался до брата первым, подхватил его и, крикнув, чтобы я не мешала, сильными гребками поплыл обратно к берегу. Мне стало трудно дышать от нахлынувшей радости, но я упрямо взмахивала руками, не на миг не снижая ритма. Огромная тяжесть спала с сердца, и вместо нее тут же нахлынула такая усталость, что на какой-то миг, я испугалась, что сил моих не хватит. Но их хватило.

 Выбравшись на сушу, на четвереньках кое-как добралась до братьев, и только тогда, глубоко вздохнув, рухнула на гальку. Страшный, невероятный эпизод моей жизни, отснял последний кадр, и в титрах, мне вновь было дано увидеть образ будущего, возвещенного роковым пророчеством. Я вдруг отчетливо поняла, что память о случившемся ныне, через много лет поможет отстоять любовь - то был жесткий, но необходимый урок.

Глава 3.

 Надо мной летали чайки. Под их протяжные тоскливые крики я открыла глаза. Солнце пекло так, словно хотело искупить свою вину за вчерашний холод, и некоторое время я просто лежала, не отрывая взгляда от высокого голубого купола. В голове не было ни единой мысли, в душе ни единого чувства. Абсолютный покой, точно такой же, как царил вокруг. С трудом приподнявшись, я села и огляделась.

 Море… Прозрачное, как хрусталь и бескрайнее, как небо, чье отражение, казалось, тонуло в едва уловимой ряби. То ли начался отлив, то ли я проползла накануне гораздо больше, чем показалось, но от кромки воды, меня отделяло не меньше пятнадцати метров. Поискав глазами братьев и, не найдя их, встала. За полосой пляжа, усыпанного крупной галькой, темнел редкий лес. Солнечные лучи золотили изрядно потрепанные кроны, бросая между деревьями яркие пятна света. Кое-как оправив измятую, но уже высохшую местами тунику, я направилась к спасительной тени. Хотелось пить, кожу саднило от соли, но, в целом, самочувствие было намного лучше, чем можно было бы ожидать.

 Обточенные водой и временем камешки хрустели в такт шагам, упираясь в отсыревшую подошву сапог. Остановившись, я распустила тесьму и сняла обувь. Ступать по горячей гальки было намного приятнее, нежели натирать мозоли. Дойдя до первых деревьев, медленно направилась вдоль опушки. Идти по сырой земле босиком не хотелось, тем более за ночь ветер обломал половину ветвей… Вероятно, поэтому лес казался редким и будто потрепанным.

 Метров через двадцать, из-за сдвоенного ствола показалась пара пяток. Эти пятки я узнала бы среди тысяч других.

 Кристиан спал. Раскинутые в сторону руки, разметавшиеся по траве седые волосы… Одежду брат снял, оставив только нижнее белье - остальное сушилось рядом на ветвях. Я хотела было разбудить его, но вглядевшись в бледное, спокойное лицо, удержалась. Тихий шорох заставил резко обернуться.

 Карл сидел в тени и пристально смотрел на меня, не решаясь окликнуть.

 -Не буди… - шепнули его губы и, с трудом подняв руку, он поманил к себе.

 Идти было тяжело: от волнения ноги все время подкашивались, и меня почему-то сносило влево. Пять лет нашей разлуки мгновенно стерлись из памяти каким-то волшебным ластиком. Тот злосчастный день рожденье, упавший на гранитный пол кубок, его холодные руки… Сон?

 Я опустилась на колени и упала в раскрытые объятья. Счастье затопило меня с головой, до глубины души, до сердцевины каждой клеточки. Безопасность, покой, тепло, любовь… Не хотелось даже дышать, не то что шевелиться. Если бы было можно, я провела так остаток своей жизни. Наверное, похожие чувства испытывал ребенок в утробе матери. И, вероятно, подобные эмоции были не совсем нормальны… Но я не думала об этом, не хотела думать – главное он находился рядом, живой.