Наследники по прямой.Трилогия (СИ)

Последние два месяца после смены наркомвнудела чтото сдвинулось, в том числе явно сбавила обороты обычная вертухайская наглость. Сергей не имел возможности как следует обдумать послужившие тому причины: то ли истончившийся резко приток новоприбывших, то ли события, лежавшие в основании слухов о гибели «железного наркома» и его ближайших помощников. Его разум был занят сейчас одним: сочинением писем, которые должны были вырвать его из тюрьмы и позволить ему снова заниматься делом.

– Я Королёв, – Сергей тяжело спрыгнул на пол камеры.

– На выход, – буркнул надзиратель и отступил в коридор, освобождая проём двери. – Руки за спину, встать к стене, не оборачиваться!

К этому ритуалу Сергей уже успел привыкнуть, и первоначальное возмущение его очевидной унизительностью притупилось, хотя и не исчезло вовсе.

Сергея не допрашивали уже больше недели, и он начал было думать: возможно, его письма возымели какоето действие, – хотя и не позволял себе на это надеяться.

Коридор, которым вели Сергея всё дальше и дальше от камеры, сделался незнакомым; исполнив привычный «танец» с руками за спиной и поворотами, он оказался в просторном кабинете, на окнах которого не было решёток. У правого окна, спиной к вошедшему, стоял высокий человек в безупречно обливающем атлетическую фигуру костюме, второй – кто это такие, пронеслось у Сергея в голове – тоже в гражданском, сидел за столом, а в зека, сидевшем на диване напротив, перед небольшим столиком с аккуратно расставленной снедью, Королёв с изумлением узнал Глушко.

– Присаживайтесь, Сергей Павлович, – произнёс сидевший за столом, и указал подбородком на диван. – С Валентином Петровичем вы знакомы. Я – Александр Александрович, а это – он кивнул в сторону того, кто, попрежнему не оборачиваясь, стоял у окна, – Яков Кириллович. Схема вам известна: я – злой следователь, а Яков Кириллович – добрый.

Королёв мог бы поклясться: человек у окна не оборачивался. Мгновение тому назад он стоял лицом к окну, и сразу – лицом уже к Сергею. Королёв невольно поёжился и подумал: на роль «доброго следователя» человека с такими глазами мог назначить только некто с весьма своеобразным чувством юмора.

Он осторожно опустился на диван и обменялся взглядом с Глушко, который находился в очевидно приподнятом настроении. Глушко подвинул к нему тарелку с бутербродами и чай в стакане с серебряным подстаканником, шепнул: «Налегай, Серёжа!» и улыбнулся. На Королёва же происходящее действовало скорее настораживающе, и он покосился на сидящего за столом Городецкого. Тот достал из кармана портсигар:

– Вы перекусывайте, Сергей Павлович, пока мы с Яковом Кирилловичем перекурим.

– Не стесняйтесь и не торопитесь, – улыбнулся Гурьев. – Вы с Валентином Петровичем давно не виделись, – вам, вероятно, есть, что обсудить. А мы с Алексан Санычем, в самом деле, подымим. Не помешаем?

– Да что вы, – несколько резче, чем хотелось, вырвалось у Королёва.

– Ну и чудно, – словно не замечая этой резкости, Гурьев улыбнулся ещё шире. – Алексан Саныч, угостите и меня табачком.

Оба «следователя» демонстративно перестали замечать находящихся в двух шагах от них Глушко и Королёва – так, будто между ними выросла стена из неосязаемого, но непроницаемого стекла. И это было сделано тоже не поэнкаведешному, както особенно – доброжелательно, что ли? И ещё – не было в этом привычной в этих стенах «игры с подследственным», которую оба, и Сергей, и Валентин, научились распознавать.

– Что происходит? – стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее, Сергей потянулся к бутерброду с икрой, украшенному розеткой сливочного масла. Только бы рука не дрогнула, подумал он. – Ты давно здесь?

– Не очень, – также вполголоса ответил Глушко, осторожно делая маленький глоток чая из такого же стакана, какой стоял перед Сергеем. – Остальных наших завтра привезут. Я список составил, всего сто шестнадцать человек, – всех, кого вспомнил. Остальных потом – наши ещё когото допишут. Обещали – никаких ограничений, ни по статьям, ни по каким другим вопросам.

– Кондратюк нам нужен, – быстро оглянувшись на курильщиков, проговорил Королёв. – Помнишь? «Завоевание межпланетных пространств».

– Сергей, это утопия, – вздохнул Глушко. – Спустись, Бога ради, на землю. Кто тебе позволит сейчас такими вопросами заниматься! Они?

– Зачем тогда мы нужны? Да ещё вот так – вдруг! Значит, Валентин, ктото серьёзно по нашей тематике продвинулся. Либо немцы, либо американцы. А может, и те, и другие. Как думаешь, освободят? – как можно безразличнее поинтересовался Королёв.

– Пока расконвоируют, а там увидим, – в тон ему ответил Глушко. – Но это всё лирика, а что на самом деле происходит, я, ейбогу, не знаю, Сергей, и даже подумать об этом у меня времени не было. Возможно, ты прав, и мы действительно им понадобились.

– Не «им», – оба, и Королёв, и Глушко, разом вздрогнули, не понимая, как их услышали, и почему а, главное, когда «добрый» «следователь» успел оказаться прямо перед ними верхом на стуле. – Не «им» – народу. Родине. России. Державе. Я внятно излагаю?