Наследники. Покорители Стихий

Проход открылся, и винтовая лестница стремительно понесла парня вверх. Из-за двери кабинета доносились приглушённые голоса. Испытывая сильную неловкость за своё довольно наглое вторжение туда, куда его не звали, Гарри открыл дверь и вошёл в кабинет. Разговор прервался, и все взоры сразу обратились на него. Не удивился только Дамблдор, профессора же Ральф и Флитвик застыли как громом поражённые.

— Мистер Поттер, почему вы не на празднике? — строго начал преподаватель Защиты от Тёмных искусств.

— Тише, Джон, — директор остановил Ральфа. — Гарри должен знать, что случилось, потому что он ближе ко всему этому, чем любой из нас.

— О чем вы, профессор? — непонимающе захлопал глазами Флитвик.

— Вы имеете в виду его крёстного? — неуверенно предположил Ральф.

— Не только, — Дамблдор вздохнул и посмотрел на юношу. — Лучше тебе сесть, Гарри.

— Спасибо, я постою.

— Хорошо, — директор внимательно глянул на него поверх очков. — Ты помнишь наш последний разговор, когда ты рассказал мне о своём видении? — юноша кивнул. — Я тогда был уверен, что это плод твоих переживаний, связанных с Сириусом и страхом перед дементорами. Я обещал тебе, что мы будем начеку и сможем предотвратить беду. Так вот, выходит, я обманул твои ожидания, Гарри и не смог использовать знание о том, о чём ты меня предупреждал…

— Как не смогли? — растерянно пробормотал Гарри. — Вы хотите сказать, что всё, что я видел, случилось?! И вы ничего не сделали?!

— К сожалению, да. После нашего с тобой разговора мы усилили подразделения авроров, присматривающих за тюрьмой, и пытались отозвать Сириуса, но это оказалось напрасным. Азкабан перестал существовать, и все дементоры теперь на свободе. Заключённых пока охраняют авроры, но что будет дальше — неизвестно… Когда весть о падении Азкабана станет достоянием гласности, в стране разразится политический кризис. Министр магии, скорее всего, вынужден будет подать в отставку и неизвестно кто станет его преемником… Вполне возможно, это будет Люций Малфой.

— Что с моим крёстным? — дрожащим голосом осведомился Гарри.

— Его ещё не нашли, — тихо произнёс директор.

— О, нет… — юноша опустился в кресло и закрыл лицо руками.

— Мне очень жаль, Гарри… Я лично просил Сириуса немедленно покинуть Азкабан, но он отказался, утверждая что его задание не выполнено до конца, — продолжал Дамблдор. — Думаю, ты не хуже меня знаешь своего крёстного… Мне очень жаль… — повторил директор.

— Вам жаль! — сам не ожидая от себя таких слов, воскликнул Гарри. — Вы убаюкивали меня пустыми обещаниями, твердили, что всё будет хорошо! И я вам так верил! — его голос предательски дрожал, но глаза оставались сухими и лихорадочно блестели.

— Это война, мальчик мой, — строго сказал Дамблдор, — и истерики тут не помогут. Думаю, ты и сам понимаешь, что вера в мою способность одним мановением руки разрешить все проблемы, это как-то слишком…по-детски.

— Зачем вы так, директор! — укоризненно покачал головой Ральф и присел рядом с креслом, в котором съёжился Гарри. — Пожалуйста, возьми себя в руки… Мы все потрясены этим известием, и профессор Дамблдор не меньше остальных. Мне ли не знать, сколько усилий было им предпринято, чтобы изменить ситуацию к лучшему…

— Почему вы не настояли на возвращении Сириуса?! — Гарри говорил тихо, стараясь не сорваться на крик. — Вы же знаете, что ему, как никому другому, сложно и больно находиться там…

— Прости, Гарри, но Сириус Блэк очень сильный и мужественный человек, и он вправе сам решать, что ему должно делать, — устало прикрыл глаза Дамблдор, — я просил и предупреждал, но последнее слово оставалось за ним…

— Сириус для меня…он… я не хочу, чтобы он погиб… — Гарри уже не отдавал себе отчёта в том, что говорит. Перспектива потерять единственного взрослого, которого он считал своей семьёй, подкосила его настолько, что юноша был близок к настоящей панике, — у меня больше никого нет… — позади раздался какой-то странный звук, похожий то ли на оборванный возглас, то ли на задушенный всхрип.

Юноша повернулся и увидел застывшего в дверях Снейпа. Профессор сжимал в руке лист бумаги и в упор смотрел на него. Гарри никогда бы не подумал, что глаза алхимика могут выражать не только неприязнь и ненависть, но странное отчаянье и непонятную боль, словно тот потерял нечто очень важное. Эту немую сцену прервал Дамблдор.

— Северус, вы принесли карту?

— Да, — коротко ответил Снейп и передал свиток директору. Лицо профессора зельеварения снова стало непроницаемым и приобрело привычное брюзгливое выражение.

— Что ж, пожалуй, хватит предаваться взаимным упрёкам и панике. Необходимо наметить наши дальнейшие действия… — Дамблдор бросил быстрый взгляд на юношу. — Гарри, тебе не мешает выпить чаю, — в руках у Поттера тут же появилась чашка с горячим напитком и булочка, — Пока можешь остаться здесь… — Гарри молча кивнул. Директор сделал знак, и преподаватели придвинулись поближе:

— Мы будем обсуждать защиту Хогвартса, — Дамблдор понизил голос, и профессора начали негромкий разговор.