Наследники Шамаша. Тени и пыль (СИ)

Сугроб смягчил падение, но недавно вывихнутую лодыжку пронзила боль, девушка громко ахнула. В следующее мгновение ей помогли встать, она, прихрамывая, кинулась к Ремирату, сунула предупредительному конюху обещанную половину, взлетела на коня и со всей силы ударила его по бокам. С оглушительным ржанием Ремират вылетел из конюшни, едва не сбивая людей на своём пути.

— Она уезжает! — послышался отчаянный крик герцогских агентов позади, выбегавших из постоялого двора.

Ишмерай обернулась, сделала ручкой незадачливым ищейкам, громко расхохоталась и скрылась за поворотом. Через несколько минут она уже выехала из Экима и растворилась в непроницаемой мгле раннего зимнего утра.

* * *

Об отдыхе не могло быть и речи. Часто оборачиваясь, Ишмерай каким-то необъяснимым чувством слышала топот взмыленных коней и видела чёрные саваны. Ещё пару часов после встречи с герцогскими агентами Ишмерай неслась на крыльях восторга. Она, дескать, обманула опытных шпионов, вылезла в окно, когда они закрыли ей отступление через дверь, ожидая от неё растерянности и смирения в своём поражении. Она провела их и обозлила.

Но как только Ишмерай вспомнила, что эти люди были шпионами родного отца, радость испарилась. Вновь и вновь перед глазами вставали картины прошлого. Она помнила, как отец катал её, совсем маленькую, на лошади. Она боялась упасть, но он успокаивал её. Он шёл рядом с лошадью и придерживал дочь за ногу. Когда отец возвращался из своих затянувшихся деловых поездок, она ещё издалека видела его и стремглав бросалась к нему, радостно размахивая руками. Тогда герцог останавливался, спрыгивал с лошади, бросал поводья конюху, брал девочку на руки, беспорядочно целовал и вместе с ней на руках шёл к дому, где его встречали остальные члены семьи. Она помнила, как молилась днями и ночами, чтобы батюшка быстрее возвратился домой и пореже ездил по своим делам.

Теперь же она бежала от него так же быстро, как когда-то бежала к нему навстречу. Теперь она скрывалась от его людей, как преступница от правосудия, как лисица от охотников.

А отец в это время поднял всю Атию, чтобы спасти честь своей семьи или потому что просто очень сильно волновался.

«Но я не могу вернуться! — в отчаянии думала Ишмерай, подставляя залитое слезами лицо безумного ветру хмурого утра. — Отец лишит меня всего! А я хочу быть свободной!»

Весь день держала беглянка путь на юго-восток, к тихому и мирному поселению Кибельмида. Граница Карнеоласа осталась позади. Ишмерай проезжала по самой восточной кромке нодримских земель. Воздух стал теплее, начали встречаться большие чёрные проталины, но здесь все ещё дули злые ветры, от которых коченели руки, которые безжалостно разъедали кожу. Облака огромными тенями ползли по рваным полям. Ледяной ветер весело гнал их на север, и им на смену пришли тучи, грозя закрыть от девушки солнце.

Днём Ремират пообедал небогатыми запасами овса. Из-за герцогских людей она не успела взять запасов еды у господина Карила, но от ужина остались две холодные булки. Воды не было. Пришлось набрать ледяной из небольшого озера. Девушка продрогла и устала. Чтобы согреться, она слезала с коня и шла рядом, прихрамывая.

Ишмерай хорошо знала эти края, так как не раз проезжала здесь из Сильвана в Атию и обратно. Поэтому позволила себе сойти с главной дороги.

Ближе к вечеру на пути возник небольшой лес, где она могла бы передохнуть и, быть может, даже развести костёр. От голода сводило живот. Примерно в часе езды от леса были деревеньки, окружающие торговый город Крет. Там, Ишмерай знала, ей удастся подкрепиться, согреться и даже немного поспать.

Но смела ли она разжечь костёр, когда могла выдать себя малейшим шорохом? Смела ли она лечь и выспаться, когда ей был дорог каждый час? Имела ли она право остановиться в какой-нибудь небольшой деревеньке, когда встреча с любым человеком могла стоить ей слишком дорого?

Ишмерай смертельно боялась попасться в руки отцовских агентов, но головная боль стала до того невыносимой, что её затошнило. Голод и промозглый холод в конец её доконали. Углубившись в лес, девушка отыскала ручей, искрящийся хрустальными переливами. Лучи увядающего солнца золотили его чистые воды. Ишмерай спрыгнула с коня, огляделась, прислушалась и, скрипя сердце, развела маленький костёр. Огонёк весело запылал, разыграв аппетит. Ишмерай достала из сумки последнюю булку, поджарила её, с удовольствием съела и запила нехитрый ужин водой, грустно мечтая о горячем молоке. Слегка подкрепившись и согревшись, девушка закуталась в свой плащ и села, облокотившись спиной о свою сумку. Тепло мурашками и дрожью пробирало до костей и ложилось на гудевшую голову парами сладкого и опасного тумана. Как юная беглянка не боролась с усталостью, воля её была одолена, и спустя две минуты она уже дремала, убаюканная приятным потрескиванием костра.