Наследники (СИ)

— Я тоже лишь поверхностно в курсе его планов. Ты знаешь — он играет сразу несколько партий, и редко кто знает обо всех сразу. Ты мог бы, — насмешливо, с ноткой издевки, добавил мужчина. — Стоит лишь сказать «да».

— У моего отца нет таких рычагов давления на сына, как есть у Вас, — парировал Хасин, тоже прищурившись. — Нет ничего, взамен чему я скажу когда-либо «да».

— Да, моему сыну до твоего упрямства далеко. Хорошо, что он еще очень юн, молод и наивен.

— Уверен, Вам еще не раз придется пожалеть, что Вы услышали долгожданное «да» из его уст, — хмыкнул демон.

— Даже не сомневаюсь, — почти весело ответ джин. — Еще не единожды я в сердцах прокляну это чертово «я согласен». Но он мой сын, наследник. И не смотря на все наши с ним разногласия, я рад нашему…эммм…воссоединению, — попытался подобрать верное слово король Этей.

— Хорошо. Он смирится, рано или поздно. У Вас замечательный сын.

— Знаю, — вздохнул мужчина, — всегда это знал, пусть и не заметно это было со стороны.

— Я знаю, Вы не умеете быть мягким, но сделайте для него исключение. И Вы поладите, — дал совет Бастард, прежде чем поклониться королю и попрощаться с ним.

Коротко кивнув подошедшему Лео, Хасин развернулся и направился обратно к замку.

31

Демон с отвращением стер с плеча пыльную паутину, раздраженно спускаясь вниз по лестнице. Не любил он сюда приходить. Обычно по этим ступеням спускались с радостью, надеждой, легкой тревогой. Подобные волнующие ощущения он испытывал здесь в последний раз очень много лет назад, когда нес на руках свою младшую дочь. Свою любимую, самую сильную и смелую Кассандру на свете! Тогда он светился от счастья, почему-то только этот его ребенок из всех троих был самым дорогим. Только его девочка вызывала в нем нежность и безграничную любовь. Он дал ей все, что только смог — силу, положение, власть! Благодаря своим связям, уму он сделал ее великой — он сделал ее императрицей! Как же он гордился ею, когда именно на нее пал выбор Алимана в выборе невесты! Кичился этим на весь свет! А немногим позже, когда понял, что именно его девочка родит их повелителю законного наследнику — будущего правителя — просто изнемогал от чувства превосходства и гордости. Его дочь сполна воздала ему за всю его любовь и заботу о себе. Он уже строил планы, он уже мечтал о том, что ему и его роду это даст — родство с настоящим и еще большее родство с будущим правителем! И очень скоро он планировал восшествие своего внука на престол. Уже знал, что сделает, имел четкий план. Но его опередили. И Кассандры не стало!

О, как же он был зол! Как разгневан и разбит ее смертью! Знал, чьих рук это дело, выл от того, что не успел опередить. Но ничего уже не смог сделать. Алиман был слишком умен и проницателен и сделал превосходный ход. Что уж греха таить — на его месте он поступил бы точно так же. Но с того дня, как не стало его дочери, лорд Эвари ни на миг не оставлял мыслей о мести. Если до этого просто злился от пренебрежения императора, если просто терпел его насмешки или его безродного Бастарда, то после эти чувства переросли в дикую жажду отмщения. Капля за каплей в нем рос гнев, росла ярость, дикое желание воздать по заслугам. И уже не имел значения внук, которому так радовался, ведь он целиком и полностью принадлежал умом и сердцем своим брату и отцу. Не признавал его с детства, а после напрочь игнорировал. Не помнил свою мать, не жалел о том, что ее нет с ним, воспринимал ее как инкубатор. И ненависть перекинулась и на мальчика. Такой же заносчивый, как брат, такой же насмешливый как он — Кассиан бы невыносим. Он не походил на свою мать ничем — ни внешностью, ни нравом. А у него самого не было шанса повлиять на внука, чтобы исправить положение. А потому очень скоро и он перестал видеть в принце частичку себя, как никогда не видел связи сам юноша. А потому плевать было и на его жизнь и судьбу — он стал третьим, кому мстил лорд Эвари.