Наследники стали

– Парни, это я, граф Олег, – перешёл на нормальную скорость восприятия уралец, – у предателя в револьвере шесть патронов, всех не застрелит, а я повешу всех, если вы сейчас одновременно не броситесь на гада. На счёт три… считаю: раз, два, три!

Внутри раздались выстрелы, шум драки, затем двери открылись. На пороге стояли два пушкаря, за спинами которых остальные месили ногами предателя.

– Хватит, срочно, беглый огонь по коннице, – гаркнул на парней Белов, поворачивая избитого предателя на живот и связывая ему руки за спиной.

Ноги тряслись, содранные плечи саднили, он с трудом заставил себя выйти на стену и осмотрел внутренний двор, где уже гарцевали полтора десятка вражеских всадников, успевших прорваться в разбитые проёмы ворот. Сзади раздались бодрые и частые залпы орудий, сквозь такую завесу шансов прорваться подкреплению у врагов не было. Расстреляв по залёгшим во дворе венграм оба барабана револьверов, Белов умудрился даже попасть в трёх всадников, это трясущимися-то руками. Граф сел за выступ башни, перезаряжая оружие. Следующий раз он бил спокойнее, оставив на третью перезарядку живыми пятерых из прорвавшихся в наружный двор всадников. Судя по разрывам снарядов, отдалявшихся от стен, атака врага захлебнулась. Закончив с прорвавшимися стрелками, Олег взглянул на поле боя.

На изрытой снарядами земле остались брошенными все орудия венгерского отряда, несколько сотен убитых всадников лежали между стенами замка и джунглями. Полсотни обезумевших или раненых коней с громким ржанием и почти человеческими стонами бегали и ходили между убитыми и ранеными, порой падая на трупы. Некоторые раненые воины пытались ползти, вставали на четвереньки, упорно двигаясь от стен замка к лесу. Преследовать не было сил, все всадники из замка ушли к городу. Убедившись, что в пустых проёмах ворот установлены по два орудия и можно не опасаться повторного штурма, граф отзвонился в город. Увы, связи не было, провод наверняка обрезали или оборвало осколками. Распорядившись насчёт предателей, он с трудом поднялся к рации на третий этаж.

Там всё оказалось в порядке, жена и дети живы и здоровы, радист быстро связался с Белгородом, и Олег вызвал четыре сотни конных стрелков для преследования отступивших всадников. С собой им велел прихватить десять передвижных орудий и не возвращаться, пока не захватят столицу княжества, город Буду. Сам, с прибывшей из северных лагерей полутысячей, двинулся за ними на следующий день, после допроса пленных и предателей. Обычное предательство, типичный синдром недовольных наводчиков или командиров расчётов, обойдённых чинами и желавших большего. Всем им от имени князя обещали боярские титулы, обширные вотчины и места при дворе. Пленники подтвердили, что главной целью был именно замок и сам граф с семьёй. Предполагалось, что после гибели графа и его наследников в городе никто не станет сопротивляться законному правителю этих земель. Формально графство пожаловал именно князь Мадьяр, при отсутствии наследников графа земли вновь отходили к нему, как и города на них.

Убедившись в циничном вероломстве Мадьяра, а пуще того, желая отомстить за убитых югоуральцев, граф решил возвратить обиду сторицей. Вызвал на помощь своих бояр, которых велел собрать под руководством Ракоци и Мены, и двумя отрядами отправился на север, захватить рудники и отрезать князю Венгрии выход в горы, на север, в спасительные степи. Сам Белов два месяца гонялся за убегавшим Мадьяром, равнодушно вешая всех его советников и придворных. В конце концов, прижатый к горам с остатками дружины князь ринулся в смертельную и безнадёжную атаку, предпочитая погибнуть в бою, нежели на плахе. Жён и детей князя уралец не стал казнить, цивилизация никак не вытравливалась из него. Всех их, вместе с уцелевшими придворными, отправили в ссылку на юг Австралии, вместе с пленными венгерскими дружинниками. Всего уплыли в ссылку пять тысяч человек, считая с семьями и родными. Перевозили их два месяца, снабдив переселенцев набором инструментов, семян, скотом. С ними пожелали отправиться в добровольное изгнание двенадцать священников.

Перед самой отправкой, когда страсти улеглись, граф пообещал направлять к берегам ссыльнопоселенцев пароходы с товарами для обмена каждые полгода. На вопрос ссыльных, какой они могут предложить обмен, последовал ответ: редкие животные и тушёнка. С собой ссыльные увозили два цеха по производству стеклянных банок и тушёнки. Там, при отсутствии крупных хищников, животноводство бывшие скотоводы смогут развить не хуже, чем в степях южной Сибири.

– Да, там водится сумчатый тигр, – бросил на прощание Олег, – поймайте для меня две пары. Каждую обменяю на радио. Ваши дети, если захотят, через двадцать лет смогут вернуться.

– Что за сумчатый тигр, – пытался уточнить восьмилетний сын Мадьяра, – он с сумками ходит? Что он там носит?

– Увидишь, – невольно улыбнулся граф, похвалив себя за сдержанность, за то, что сохранил всем жизнь.