Наследники стали

За долю секунды до выстрела Белов почувствовал неладное и осмотрелся… Атакующая конница и слоны явственно разворачивались в стороны от крепостицы, пытаясь обойти видимое только им препятствие. Причём всё происходило явно вопреки желанию наездников, кони вставали на дыбы, слоны трубили, поднимая хоботы. Несколько всадников не удержали коней, те упали и покатились по скользкой траве, ломая ноги своим седокам. Успевший среагировать уралец ещё раз повторил мысленную атаку лесным пожаром, прервавшись на команду пушкарям.

– Огонь картечью из всех орудий, – крикнул Олег, добавляя стрелкам, – из ружей пока не стрелять, беречь заряды.

Залп картечи выбивал всадников из сёдел, ранил двух слонов, те от боли и опасения огня, которого так и не смогли разглядеть, но чувствовали, бросились назад, сминая ряды второй и третьей линии наступающих. «Кажется, мы переломили ситуацию в нашу сторону, – азартно улыбнулся командир пушкарей, чувствуя прилив энергии и уверенности». Осмотрев расположение войск вокруг крепости, уралец спустился внутрь ограды, распределяя обязанности воинов и командиров. Рисунок боя приобретал нужные очертания. Всадники кружились, подобно индейцам в фильмах о Диком Западе, вокруг передвижной крепости, осыпая защитников стрелами и пытаясь растащить деревянные ежи.

Но, имея возможность подготовиться к сражению, уральцы не только постарались вкопать основания ежей в землю, но и связали препятствия между собой и скрепили длинными жердями. В результате ежи, крепко соединённые между собой и вкопанные в землю, не двигались даже под сильнейшей нагрузкой, при воздействии на них несколькими всадниками, тянущими в одну сторону за арканы. Индусам оказалось легче сломать один-другой кол, нежели сдвинуть сооружение из нескольких сотен кольев с места. Пехотинцы, укрывшись за повозками, пытались им отвечать из луков и бросать лёгкие копья-дротики. Пушки били картечью на три стороны из узких бойниц «Гуляй-города», стрелки поочерёдно, сберегая патроны, отстреливали наиболее рьяных дружинников, подобравшихся близко.

Бой затягивался, принимая характер затяжного сражения, это шло на руку уральцам и планам Мадьяра. Вскоре стрельбу из пушек пришлось прекратить, слишком накалились стволы орудий, чем противник не замедлил воспользоваться, сосредоточившись вокруг передвижной крепости. Олег скомандовал передышку стрелкам, рассматривая всадников, окруживших уральцев и пехотинцев. Индусы, потерявшие убитыми и ранеными почти тысячу воинов, не спешили в самоубийственную атаку на защищённые позиции уральцев, добраться до которых стало невозможно. Так много трупов коней и людей лежали вокруг лагеря, некоторые висели на ежах, что кони не могли приблизиться к деревянным ограждениям. Пешая атака «Гуляй-города» княжеских дружинников, судя по всему, не прельщала. Когда командиры индусов, после получасовых переговоров между собой, начали съезжаться к воеводе в богатых доспехах, пушки уже порядочно остудились для возобновления стрельбы.

Давать индусам время на раздумье и военный совет Олег не собирался, вдруг они решат продолжить движение на юг, оставив тысячу-другую всадников для блокады уральцев? Гоняйся потом за ними по всему побережью. Нет, уральцу индусы нужны были здесь и победа нужна сейчас, а не через полгода. Чтобы не отпускать индусов, не дать им возможности здраво осмыслить сложившуюся ситуацию, отрезать им возможность любого маневра, нужно было их очень сильно оскорбить. Ничего иного в голову Олега не пришло, кроме как застрелить воеводу княжеской дружины, старшего сына и наследника князя Синда. Благо он резко выделялся среди прочих индусов-командиров. Стрелять из пушек в сторону совещавшихся военачальников несерьёзно, ядром хорошо не прицелишься. Результат от подобной стрельбы в случае промаха мог быть прямо противоположный. Подчинённые сами догадаются убрать княжича от опасности, предложить ему преследование остальной орды угров. Олег решил попробовать «Сайгу», на полторы версты дававшую приличные результаты. Оружие он всегда содержал в порядке, ствол не был расстрелян, из своей «Сайги» Белов в общей сложности за полтора десятка лет сделал не более тысячи выстрелов. Вероятность поразить ростовую фигуру оставалась неплохая. Тем более что штиль был полный, воздух неподвижно стоял над полем боя. Клубы дыма от пушек и пыль, поднятая тысячами скакунов, за время вынужденного перерыва в сражении, успели осесть. Помешать точному выстрелу могло лишь марево, искажавшее силуэты врагов.