Наследники страны Ямато

Сопротивление непокорного Адзути приведёт сёгуна в ярость: он прикажет осадить замок… Сколько времени Нобунага сможет пребывать в осаде? – вероятно долго… Может ли он рассчитывать на дружественные кланы Тюсингура и Ходзё? Нобунага не мог дать ответов на столь многочисленные вопросы.

* * *

Почти шестнадцать лун Хитоми пребывала в горном убежище – хижине Горной ведьмы. Она охотно помогала Юми по хозяйству, дел было хоть отбавляй. Воины, охранявшие девушку, охотились в горах на горных козлов, добывая пропитание.

Моронобу же часто навещал свою возлюбленную, стараясь привозить для неё различные подарки и столь необходимые рис, соль, муку, овощи, фрукты, различные сладости. Старая Юми пыталась развести небольшой огород, но овощи росли крайне плохо – горная почва слишком бедна и камениста. Поэтому надежда была лишь на Моронобу, да добычу охотников.

Когда у Хитоми и её верной служанки выдавалось свободное время, они уходили в горы на прогулку, под пристальным оком охраны, и старая Юми собирала различные травы. Вскоре и Хитоми начала в них разбираться – занятие оказалось весьма полезным и увлекательным.

Прошедшую зиму обитатели хижины Горной ведьмы пережили благополучно: еды и хвороста было в достатке, да и снега выпало сравнительно немного. И вот снова приближались холода. Хитоми не боялась зимы, ибо твёрдо знала: Моронобу любит её и их будущего ребёнка, ведь она – в тяжести, уже примерно на середине срока, и сделает всё, что в его силах, дабы облегчить её пребывание в горном убежище.

* * *

Тоётоми Хидэёси настолько увлёкся прекрасной невесткой, что совершенно позабыл о своих наложницах. Почти полгода наложницы томились без внимания и ласки сёгуна, довольствуясь редкими свиданиями с придворной знатью – давать огласку своим отношениям женщины опасались – Тоётоми был ревнив и жесток.

Любовь сёгуна и юной вдовы принесла, наконец, плоды – мнимая Хитоми ощутила беременность. Поначалу, она очень расстроилась, ибо это означало уступить ложе соперницам, а этого ей вовсе не хотелось. Прелестница настолько привыкла проводить ночи с сёгуном, что не желала делить его ложе ни с кем. Она до последнего момента скрывала своё положение, покуда Тоётоми сам не стал замечать её округлившийся живот.

Однажды после очередных бурных любовных ласк, Хитоми стало дурно: голова закружилась, к горлу подступила тошнота.

– Что с тобой? – обеспокоился сёгун.

– Лёгкое недомогание… Сейчас пройдёт, – наложница попыталась улыбнуться.

– Это как-то связано с твоим животом?

Хитоми растерялась.

– Вы всё знаете, мой господин? И вы молчали?

– Конечно. Женщина сама должна сказать о том, что ждёт ребёнка. Надеюсь, он – от меня?

Хитоми вскочила с футона и упала на колени.

– Это ваш ребёнок, господин, не сомневайтесь. Я никогда бы не позволили себе изменять вам…

Сёгун растрогался:

– Не сомневаюсь. Но покуда ты не родишь, мне придётся довольствоваться услугами других наложниц…

У Хитоми потекли слёзы, случилось то чего избежать невозможно… После родов она вряд ли вернётся в покои сёгуна, если только в качестве просительницы.

* * *

Ода Нобунага развернул свиток, перевязанный алым шнурком, что означало – предупреждение. Очередное послание из Исиямы от самого сёгуна на сей раз выражало недовольство по проводу присланной суммы – Тоётоми она показалась оскорбительно малой.

Сёгун в резких тонах предупреждал даймё: его может постичь та же участь, что и кланы бывших сподвижников. Нобунага прекрасно знал последствия сёгунского гнева: женщины клана станут вдовами, если вообще останутся живы, девушки – наложницами самураев; дети как излишняя обуза будут убиты, мужчины сложат головы на поле боя, те которые случайно останутся живы, превратятся в ронинов – клан же прекратит своё существование.

Он мысленно возблагодарил Аматэрасу за то, что Хитоми – в надёжном месте, а Юрико, искусно играет при дворе сёгуна роль своей младшей сестры и даже вхожа в покои Тоётоми. Даймё смирился со своей участью, ибо его старшая дочь стала наложницей заклятого врага, но по-крайней мере, она – в безопасности.

Нобунага точно не знал, что предпримет сёгун: подошлёт ли он наёмных убийц, попытается отравить, или сразу осадит замок? Поразмыслив, даймё решил, что сёгун останется верен своим привычкам и прибегнет к яду…

Прежде чем вкушать пишу, даймё ждал, когда верный старый слуга испробует её, и лишь только после этого преступал к трапезе. Политическая ситуация усложнялась с каждым днём. В Адзути даймё по-прежнему окружали верные люди, и вряд ли сёгун смог бы подкупить кого-то из них – хотя, кто знает…

Нобунага стал излишне осторожен, он приглядывался ко всем слугам, прислушивался к их разговорам, но не замечал ничего подозрительного. Его очаровательные наложницы повсюду следовали рядом, самураи не придавали этому обстоятельству значения, ибо никто не знал истинного предназначения молодых женщин.