Наследники Ваньки Каина (сборник)

Михеич долго думал. Его худое солдатское лицо с длинными седыми усами было почти величаво.

Так что,— сказал он,— за мое, значит, дежурство при вверенном... етом... значит... долге службы... не видал. Я днем бабку свою, зверя неистового, прости и помилуй, царица небесная, чтоб ей три раза лопнуть и кишков не собрать, ее, значит, милостивицу, навещал. Так что не приметил.

Вот,— развел руками председатель,— нету у нас колясок.

Клыч внимательно следил за ним. На лице председателя лежала тень от козырька, глаза он все время водил в сторону.

—Скажи-ка мне, председатель,— Клыч придвинулся вместе со стулом к окну,— много у вас по селу Аграфен будет?

Председатель заерзал на месте, потом забарабанил пальцами по столу.

—А чего Аграфены?— спросил он с недоумением.— Ну есть. Так что?

— Есть у тебя в селе Аграфена, чтоб не местная, пришлая была и чтобы к ней посторонние люди из города ездили?

Председатель забеспокоился:

Село, понимаешь, товарищ, торговое. Тут много людей к нашим ездит.

Ето, тово-етого, они про енто говорят,— забубнил Михеич,— ето про крайнюю, что на околице поселилась... Что, тово-етого, Ваньки Макарова дом летошний год укупила. Про ее, точно. К ей из городу ездють.

Про Груздеву нешто?— поразмыслил председатель.— Ну тут я ни при чем. Дом при купле мы ей оформили. Документы в порядке были. Мы тут ни причем.

Кто, дедок, навещает-то ее?— спросил Клыч.— Людей-то этих видел?

А нешто нет?— сказал Михеич.— Как я при сполнении своего, значит... тово... етого... я всех видел. Как же без етого.

Какие из себя люди-то?— допытывался Клыч.

Обнаковенные,— равнодушно ответил Михеич, почесывая затылок,— один навроде лысый. Побрит весь. Здоровый мужик. Молчит все. А при ем рыжый давеча приезжал — соплей перешибешь. Разряженный. Видать, при торговле состоит.

Теперь все трое стояли. Клыч натягивал кепку, ощупывая в кармане кольт. Климова пробрал озноб. Стае был белее стены.

—Веди!— приказал Клыч председателю.— И гляди, никому ни слова!

Председатель, захваченный их возбуждением, только ошалело пялился на приезжих. Потапыча и возницу будить не стали.

Они быстро прошагали всю деревню и подошли к тому одинокому дому, на который они обратили внимание при въезде. За серым высоким забором было тихо.

—Постучишь, скажешь: насчет налога!— наставлял вполголоса Клыч председателя.— Климов, заходи с тылу. Ильин, со мной!

Климов пошел вдоль забора, щупая рукой занозистые сучковатые доски. Может, где есть щель. Слышно было, как в ворота застучали. Издалека откликнулась собака, но со двора не раздалось ни звука. Стук усилился. По-прежнему ответа не было, Климов ухватился за острые клинья забора, подтянулся, забросил вверх ноги и спрыгнул во двор. Окна дома были темны. У риги и клети никого. Он прошагал по двору, чувствуя дикое напряжение, исходящее от темных молчаливых стекол, за которыми чудились револьверные стволы. Ни звука. Он поднялся на крыльцо и тут вздохнул облегченно. Огромный замок висел на двери. Он спрыгнул с крыльца, подбежал и открыл створ калитки. Клыч и Стае ворвались во двор.

Кто в доме?— спросил Клыч, поводя дулом кольта.

Замок!— сказал Климов.

Все трое направились к дверям. Клыч попробовал замок, йотом досадливо зажмурился:—Пока такой оторвешь, сто потов сойдет,— посмотрел на председателя:— Выстрел далеко слышен?Тот пощупал замок, бодрость к нему постепенно возвращалась.

—На мой ответ!— махнул он рукой, залез в карман, вынул браунинг, снял предохранитель и выстрелил в скважину. Замок раскрылся. Все прислушались. Собаки залились гуще. Но уже через минуту все успокоилось.

Айда,— сказал Клыч и снял замок.— Еще один понятой нужен, да ты его потом приведешь.

Приведем!— пробормотал председатель. Зубы у него щелкали, весь он подрагивал, но вид имел геройский.

Клыч чиркнул спичкой, толкнул дверь, и они вошли в сени.

Дрожащий огонек выхватил из тьмы пустоту пола, голые доски антресолей.

—Светите там!— приказал Клыч.

Председатель чиркнул спичкой, тотчас же зажег какую-то бумагу Стас. Клыч толкнул видную теперь дверь, и они один за другим вошли в горницу. Пламя дрожало и срывалось. В огромной пустоте комнаты метались тени, отблески огня ложились на отполированные долгим служением лавки у стен, на выскобленный стол. Клыч позвал Стаса и шагнул в кухню. Они повозились там с минуту. Председатель судорожно жег перегоревшие спички, косноязычно матерился, держался рядом с Климовым, не отходя ни на шаг. Когда гасла спичка, Климова охватывала жуть. Из темных углов, от высокого потолка полз страх. Только возня товарищей на кухне успокаивала. Изба была огромная, а комната одна да кухня за перегородкой. Бумага на кухне погасла. Кто-то вышел в комнату. Председатель подрагивающими руками никак не мог зажечь спичку.

Эй, власть,— сказал в темноте Клыч.— Вот что, браток: вали сейчас к себе, гони сюда нашего, что на подводе остался, да возьми с собой двух свидетелей и тоже сюда.

Иду!— председатель ринулся к двери, на ходу сшибая табуреты.

Вы нашему там его имущество помогите донести!— крикнул вслед Клыч.

Стукнула дверь.

Клыч опять зажег спичку и стал осматривать углы.