Наследники Великой Королевы (др. изд.)

— Высокие корабли с небольшой осадкой всегда довольно валкие, — ответил я, используя знания, почерпнутые мною из разговоров матросов на полубаке. — Мы сможем обойти ее, и если подойдем к ней на достаточно близкое расстояние, ядра ее пушек неизбежно будут перелетать через нас, не задевая.

— Верно! — согласился Джон. — Возьмем к примеру нашу «Королеву Бесс». Она кажется большой, словно Вавилонская башня, но по сравнению с этим образчиком испанской гордости и тщеславия выглядит стройной, а глубокая осадка делает ее ниже, чем она есть на самом деле. Испанцы никогда ничему не научатся. Они полагают, что достоинства судна зависят в первую очередь от его размеров. Ну, ничего, сегодня мы преподнесем им пару уроков. Мы прошьем ядрами борта «Санта Катерины», сами же в худшем случае получим несколько дыр в марселях. Кстати, вовсе не исключено, что в сундуках там найдется звонкое золото и к вечеру оно будет звенеть уже в наших карманах.

Испанец уверенно приближался. Мы были готовы встретить его. Пушкари стояли на своих местах; наверху, на марсе, на реях, находились матросы с заряженными и готовыми к бою мушкетами. Вдоль бортов стояли абордажные команды. Люди нетерпеливо взмахивали саблями, стучали толстыми концами копий и пик по настилу палубы. Хейл Гарри Гард поспевал всюду. Он отдавал приказы, угрожал, предостерегал. Я наблюдал за ним с невольным восхищением.

Испанцы первыми открыли огонь и их ядра подняли фонтанчики воды примерно в сотне ярдов от нас. Джон презрительно фыркнул при виде подобной расточительности. Я ожидал, что мы полным ходом двинемся вперед, но вместо этого был отдан приказ брать паруса на гитовы и мы стали ждать.

— Если им нравится зря тратить ядра и порох, я предоставлю им такую возможность, — сказал Джон.

Орудия противника продолжали реветь. Ядра не причиняли нам вреда, но выполнять роль живой мишени не так уж приятно и я видел, что наши люди начинают проявлять признаки нетерпения. Все громче слышались голоса, требовавшие задать жару «проклятым испанцам». Теперь расстояние между нами значительно сократилось. Одно из ядер в щепки разнесло стену нашей рулевой рубки. Руки у меня ослабели. Абордажная сабля, которую дал мне Джон показалась необычайно тяжелой. Вновь вернулось ощущение тошноты. Теперь когда минута испытания настала, я снова потерял уверенность в своих силах. Сумею ли я последовать вслед за Джоном на эту приближавшуюся к нам с каждой секундой высоченную деревянную стену и там наверху встретить жужжанье и сверкание разящей стали. Я был далеко не уверен в этом. Я понял, как мне не хочется расставаться с жизнью.

То, что случилось затем, навсегда останется в моем сознании как кошмарный и совершенно нереальный сон.

«Санта Катерина» почти вплотную приблизилась к нам. Впервые подали голос наши пушки. Их ядра прошивали корпус гордого испанского галеона. Мы были так близко друг от друга, что я слышал стоны раненых на палубе вражеского судна. Испанские пушки были теперь бессильны нанести нам серьезный урон, но они продолжали выплевывать ядра, рвавшие наш такелаж.

— Дон Педро спляшет нам веселую лаволту в петле, — возбужденно кричал Джон. — Я должен первым ступить на палубу его корабля. Ты последуешь прямо за мной, Роджер. Прыгнешь, когда я подам команду.

Я поднял голову и содрогнулся. Испанские пушки были, казалось, у нас над самой головой. Они торчали из своих амбразур как головы черных змей, изрыгающих яд. Барабанные перепонки у меня едва не лопались от их грохота, но я понимал, что главную опасность представляют теперь не они, а стрелки, вооруженные мушкетами, засевшие на реях и поливавшие нас свинцом. Один из наших матросов рухнул вниз с высоты, ударился о перила полуюта и распрямившись ушел под воду. Кровь его брызнула на меня.

— Готовьте золотишко, мы идем! — заорал Джон каким-то не своим тонким голосом.

Абордажные крючья впились в дерево, намертво сцепляя два огромных качающихся корпуса. Шкафут испанского корабля на шесть футов возвышался над нашей кормой. Я увидел как Джон ухватился за резной выступ и подтянулся. На мгновение его нога зависла над моей головой, потом он исчез.

Я знал, что должен следовать за ним, но мои мускулы отказывались повиноваться. Меня будто паралич разбил. Мой мозг терзала ужасная мысль: я — трус. У меня не хватает мужества взглянуть в лицо смерти. Теперь это ясно. Я посмотрел вверх, и мне показалось, будто паруса обоих судов слились воедино, образовав плотное оранжевое полотнище, порванное мушкетными выстрелами. Корабли качнулись, слегка разошлись, а затем с ужасающим скрежетом вновь столкнулись бортами. Сам не знаю, как это случилось, но неожиданно я почувствовал, что всем телом вжимаюсь в борт «Санта Катерины». Руки мои вцепились в какой-то поперечный брус, ноги болтались в воздухе. Абордажная сабля была зажата в зубах. Я знал, что если мои пальцы разожмутся, меня либо расплющит между корпусами, либо я рухну вниз в пенящиеся волны.