Наследники Вианды

Создавалось впечатление, что полицейский влюбился в автомобиль асианина. Всю дорогу инспектор без умолку рассуждал о мощности, пробеге, расходе энергии, популярных марках, новинках на рынке средств передвижения и прочих материях, вгонявших Флору в сон. На подъезде к городу с сожалением отметил, что в центральных системах мода на колесный транспорт прошла, и даже ретроавтомобили скоро канут в Лету, потому что из предметов роскоши превратятся в музейные экспонаты.

После визита к нотариусу Ильс продолжил эту тему, ссылаясь на новостные каналы. Было заметно, что Перс с ним не согласен, но полицейского такие мелочи не волновали. Он пялился на мелькавшие за окошком вывески и сокрушался о старых добрых временах, когда и трава росла гуще, и солнце сияло ярче, и девушки одевались скромнее, и дети уважали родителей, и множество прочих «и».

— Вы совершенно правы, колеса — прошлый век, — сворачивая на центральную улицу, согласился Перс. — На Асио новый тренд — гусеницы и полозья.

— Вспоминаете корни, э? — хитро ухмыльнулся Ильс.

— Приспосабливаемся к изменениям климата. Это бич планет, которые веками воспринимались как источник ресурсов. Теперь добывать нечего, а жить как-то надо.

— Что мешает искать лучшие условия?

— Хотите честный ответ? — Асианин неотрывно следил за дорогой. — Задайте этот вопрос миллионам детей, у которых нет богатых родителей.

— Как у вас, — с пониманием хмыкнул инспектор. — Читал вашу биографию. Все эти элитные академии, университеты, курсы… Впечатляет. О таких, как вы, говорят: родился с золотой ложкой во рту.

— С серебряной. — Перс не выглядел задетым.

— И Вианду вы сочли лучшим вариантом, — довольно беспардонно продолжил полицейский. — Необычно.

— Для моего кошелька она — единственный вариант.

— Даже так… Полагаю, отцы и дети не ладят везде. Остались без наследства?

— Без семьи.

У Ильса хватило такта умолкнуть на пятнадцать минут — ровно до того момента, когда автомобиль остановился перед полицейским участком.

— Как ваша рука? — чисто из вежливости поинтересовалась Флора.

— Подлатали. — Инспектор пошевелил пальцами. — Еще пара сеансов, и будет как новенькая. Кстати, насчет рук… Позавчера детективу Эшу прострелили плечо, и он записался на частный курс регенерации. Никогда не поверите, кто его лечит.

— Кинозвезда?

Полицейский вышел из автомобиля и зябко повел плечами. Медленно застегнул все пуговицы пиджака, затянул узел галстука, провел широкой пятерней по голове.

— Бывший криминалист, — ответил после паузы. — Один из тех, кого судьба швырнула в Рокса, да не додавила до конца. Этот человек придерживался мнения, что смерть Келинды Рокс действительно несчастный случай. Хороший был специалист. Ему прочили большое будущее. Жаль, что он не сошелся с Диленом во мнениях.

— Как и вы, — резковато заметил Перс. — Но вас Рокс оставил в покое. На то была особая причина?

Инспектор переступил с ноги на ногу и покосился на зарешеченные окна участка.

— Я никогда не ссорился с Роксом, — сообщил сухо.

— То есть его не разозлило то, что вы наставили Лизу на праведный путь и помешали до мелочей спланированной афере? — вмешалась Флора. — Не верю. Чем вы его осадили? Тем, что могли доказать смерть Лизы и связать с этим Эспату?

— Нет.

— Нет?

— Нет, госпожа Даньята. Вы насмотрелись плохих боевиков. Я мог закрыть глаза на многое, но не на убийство. Не хочу давать повод для сплетен, однако у Рокса были какие-никакие принципы. Некоторые люди ему нравились. Просто нравились. Трогали хорошо припрятанные струны его души, как сказал бы поэт. Верно, господин Пер Си Лик? Дилен Рокс испытывал к полицейским такую же слабость, как и к асианам. Приятного вечера.

Инспектор, сутулясь, вошел в участок. Тучная, облаченная в громоздкий серый плащ фигура мелькнула сначала в одном окне, затем во втором. Несколько задержавшихся допоздна полицейских повернули головы к неплохо освещенной улице, из чего стало ясно: Ильс бросил какое-то замечание насчет недавних попутчиков.

— Он врет. — Флора увидела смеющиеся лица, и ее пробрала необъяснимая обида. — Врет и не краснеет!

— Почему же, Рокс действительно выделял некоторых знакомых. К примеру, он обожал Жасмин. Говорил, она замечательно выбрасывает людей в окна и не подвержена гендерным стереотипам.

— А к вам он как относился, Перс?

— Как все.

Автомобиль тронулся и, быстро набирая скорость, помчался прочь от участка и неслышных насмешек. Асианин сжимал руль крепче, чем того требовало вождение, и не поворачивался к спутнице. По его бесстрастному лицу нельзя было прочесть мысли, однако Флора чувствовала: он задет за живое.

— Рокс предлагал грязную работу? — спросила, касаясь его плеча. — Вы с ним не выносили друг друга, но притворялись ради Жасмин? Что он хотел? Уничтожить секту, что удерживала Бретта, в буквальном смысле слова?

— И это тоже.

— И?!

— Предполагалось, что сектантов, как и простых птицепоклонников, финансировал Бьен Зарек, которого Рокс люто ненавидел. Без денег Бьена секта долго бы не протянула и исчезла бы сама по себе.

— Бьен жив-здоров.

— А вы ожидали другого?