Наследники Вюльфингов

— Ничего нельзя сделать, — сказал Вате, — пока те си-1 роты, что видим мы здесь детьми, не станут взрослыми мужами, способными носить оружие. Тогда вспомнят они о своих погибших родичах и помогут нам в нашем походе.

Огорчилась Тильда, но делать было нечего.

— Дай нам Бог дожить до того! — сказала она. — Мне же долгим покажется это время.

На прощание просила она витязей не забывать ее и заезжать к ней почаще, и в свое время все приготовить к походу.

— В таком случае, госпожа, — сказал Вате, — пусть в каждой земле приготовят к тому времени по сорока надежных баржей.

— А я, — сказала Тильда, — прикажу построить и оснастить двадцать крепких военных кораблей, чтобы друзьям моим было на чем добраться до врагов.

Так дружелюбно и ласково расстались они, и гости разъехались, соболезнуя ее великому горю.

После их отъезда Тильда послала на Вюльпензанд съестных припасов для оставленных там людей, что молились о душах покойников.

Потом приказала она построить на этом месте большой собор, монастырь и больницу.

XX. О том, как Гартмут приехал домой в свою землю

Надо теперь рассказать о том, как Гартмут привез к себе домой пленных девушек.

После того, как Людовик и Гартмут, покинув на поле битвы своих убитых и тяжело раненых, тайком вышли в море, многие из их воинов, и старые, и молодые, ни днем ни ночью не знали, куда деться от стыда, несмотря на всю удачу своего предприятия.

Обрадовались мореходы, когда завидели они наконец берега Орманьи.

— Теперь уж мы недалеко от бургов Гартмута, — сказал один из них.

Радостно встретили воинов их жены и дети, не чаяли уж они видеть их живыми.

Завидя свои бурги, Людовик Орманский сказал Гудруне:

— Видишь ли ты эти бурги? Тут и тебя ждет радость! Если ты будешь нас любить, — мы наградим тебя богатыми землями.

— Кого могу я любить тут? — печально возразила молодая девушка. — Я разлучена с теми, кого я люблю, и никогда не перестану тосковать об этом.

— Не горюй, а лучше полюби Гартмута, веселого витязя, — продолжал Людовик, — мы отдадим вам тогда все наше достояние, и живите себе в радости и довольстве.

— Когда же перестанете вы приставать ко мне? — сказала дочь Гильды. — Я лучше умру прежде, чем соглашусь взять мужем Гартмута. Не такого отца он сын, чтобы было прилично мне любить его.

Рассердила такая речь короля Людовика, схватил он Гудруну за волосы и бросил в море, но отважный Гартмут в ту же минуту бросился вслед за нею в воду.

Рада была утонуть Гудруна и уже готова была скрыться под волнами, как подоспел Гартмут и, поймав ее обеими руками за косы, вытащил на лодку. Сурово обращался Людовик с прекрасными дамами. Не привыкла Гудруна к такому обращению и сильно почувствовала обиду. Горько заплакали остальные пленницы: если так жестоко обращались с их королевой, то чего же могли они ждать для себя?

— Как, ты хотел утопить мою невесту, прекрасную Гудруну? — воскликнул Гартмут. — Я люблю ее, как свое тело, и если бы сделал это кто-нибудь другой, а не отец мой Людовик, то я лишил бы его жизни и чести.

— До старости сохранил я свою честь незапятнанной и хотел бы дожить так и до смерти, и прошу Гудруну перестать гневаться на меня, — отвечал Людовик.

Весело приехали к Герлинде гонцы с поклоном и приветом от ее сына. Просил он ее выехать на морской берег, чтобы встретить добрых рыцарей. Извещал он ее также, что везут они из-за моря гегелингскую девушку, по которой так сильно тосковал Гартмут. Никогда еще не получала Герлинда более приятной вести. Гонец же продолжал:

— Госпожа, — говорил он, — когда ты съедешь на берег, встреть приветствием огорченную девушку. Пусть обе вы будете на берегу — и ты, и твоя дочь.

На все согласилась Герлинда. На третий день с большою свитой выехала она из бурга и приехала на берег как раз в то время, когда корабли входили в гавань.

Воины весело и радостно высаживались на берег, выгружая привезенную добычу. Одна только Гудруна со своею свитой была печальна. Гартмут сам вел ее за руку. Охотно обошлась бы она без его услуг, но принимала их, как знак должного ей почета.

Сестра Гартмута, как должно, приветливо встретила дочь Тильды, и очутившаяся на чужбине девушка со слезами на глазах поцеловала дочь хозяина. Хотела было поцеловать ее и Герлинда, но не стерпела этого Гудруна.

— Не хочу я целовать тебя, — сказала она Герлинде, — и напрасно встречаешь ты меня: ведь твои советы довели до того, что должна я теперь переживать такой позор и горе.

Но королева всеми силами старалась добиться ее расположения.