Наследница

Резко вскочив на ноги, я повел стволом по сторонам. Вслед за мной поднялся Тимофей и тоже осторожно огляделся. В его руке тускло блеснуло лезвие ножа. Меня очень сильно интересовала личность предателя. Обходя носки, я подошел к нему. Это был Жареный, он лежал, уткнувшись лицом в траву, а в его руке был зажат наган. Спустя минуту ко мне подошли Тимофей и Леха.

– Почему? – спросил я у них.

Никто мне не ответил, только отрицательно качнули головами, дескать, к этому делу мы никак не причастны. Тимофей не стал задерживаться у трупа и подошел к раненому Анджею.

– Куда попали?

– В бедро. Боженька милостивый, как жжет-то сильно, мочи нет. Дапамажыце, хлопцы.

Тимофей распорол штанину ножом и уверенно занялся раной. Ему на помощь пришел Леха Молодой. Пока они вливали в рот Анджея разведенный спирт и занимались обработкой раны, я быстро прошелся по кустам, осмотрел тела бандитов. Мне не нужно было щупать пульс, трогать сонную артерию или заглядывать в зрачки – эти двое были окончательно мертвы. Это были Седой и бледный молодой парень с ухоженными усиками.

«Значит, сбежавший – Бульдог».

Подошел к Тимофею, тот как раз занюхивал рукавом пиджака после нескольких добрых глотков разведенного спирта. Ни слова не говоря, протянул мне фляжку.

– Не хочу. Ты Седого знал?

– Кто это такой?

– Иди посмотри, – и я мотнул головой в сторону кустов.

Спустя несколько минут он вернулся и сказал:

– Знал, еще как знал эту паскуду. Мы ведь с ним вместе начинали. Он уже тогда гнилым душой был, злопамятный и жадный. Даже не помню, когда я его последний раз видел. Полгода, а может и более. А ты его откуда знаешь?

– Судьба свела. В первый день как приехал морду ему набил.

– Он что, решил тебе так отомстить?

– Почему мне? – удивился я. – Сам от Славика слышал про бандитов, которые грабят контрабандистов.

– Значит, судьба вас свела, чтобы каждый получил, что заслужил, – с философским подтекстом заявил Тимофей и снова приложился к фляге.

– Только не могу понять: почему бандитов было так мало?

– Их трое, да у Жареного, думаю, подручный был. А тут есть что брать. Товар богатый. Только теперь нам надо отсюда убираться. Место глухое, да мало ли кто мимо шел.

– Подручный? Может, это Леха?

– Не. Не. Это не я, – заблажил парень и упал на колени. – Дядька Тимофей, ты же у меня на свадьбе гулял! Ты меня который год знаешь!

Тимофей, и так злой, как черт, обругал парня, а я просто отмахнулся от него.

– Все, уходим.

Мы и так толком не отдохнули, а после того, как прошли версту, таща двойной груз и раненого, полностью выдохлись. Когда я предложил бросить или спрятать где-нибудь чужие тюки, на меня контрабандисты посмотрели, как на сумасшедшего. Видя, что я не в курсе, Тимофей мне разъяснил, что по негласным законам контрабандистов в таких случаях товар купцу не сдается, а оставляется себе, в качестве вознаграждения за риск и страх.

– Этот товар теперь наш, так как шухер был настоящий. Ты жизнью своей рисковал, спасая товар, а купец за две ходки все себе с лихвой вернет. Так что пофартило нам с тобой, Сашка.

Мы забрались в какие-то кусты. Когда слегка отдышались, Тимофей встал и сказал, ничего нам не объясняя:

– Сидите и ждите.

После чего ушел. Вернулся он уже часа через полтора, когда начало светать. С ним был явно не выспавшийся, а оттого, видно, неразговорчивый, крестьянин с телегой. Загрузились и доехали до деревни Ляшки. Всю дорогу я думал о том, как теперь на нас отразится вся эта история, но спрашивать при крестьянине не хотелось, а потом решил, что это не мое дело давать кому-либо объяснения. Путник у нас машинист, человек более опытный, среди контрабандистов хорошо известный, пусть он и отбрехивается. Единственное, что было ясно, так это то, что мне эта история скоро аукнется. Когда найдут четыре трупа, чекисты станут землю рыть, чтобы раскрыть это дело, а эта история обязательно всплывет, так как контрабандисты сами рано или поздно проболтаются. Вот только, если я все сделаю правильно, то меня к этому времени здесь уже не будет.

Сам крестьянин отказался везти всех в город, но при этом сосватал нам своего кума, собиравшегося ехать на базар в Минск. С ним мы быстро договорились. Посадили на телегу раненого Анджея и положили носки, прикрыв их дерюгой. По приезде в город Леха ушел первым, закинув за спину свой тюк. Нам же пришлось сначала найти пролетку и отвезти Анджея домой, после чего вызвали ему врача, затем отвезли носки к Тимофею, и только тогда я поехал домой. Перед домом меня растолкал извозчик, так как я по дороге успел заснуть.