Наследница

Тамара сидела на переднем сиденье и наблюдала за тем, как Николай что-то коротко произнес на прощание застывшей на коленях Оксане и деловито накинул ей на шею кусок провода. «У нее очень красивые груди, — сама не зная почему отметила Тамара. — Да и вся фигурка, как у модели. Удивительно, что Николай даже и не помыслил о том, чтобы напоследок изнасиловать эту мясничку. Дабы не пропадало добро, как говорится. Ставлю, Коля, тебе за это большой жирный плюс!»

Николай столкнул труп в могилу и принялся быстро засыпать ее землей.

Когда он закончил и сел за руль, Тамара обратила внимание, что он весь трясется.

— Эта скотина у тебя была первой? — участливо поинтересовалась она.

— Кто? Какой первой? — не понял Коля.

— Ты раньше не убивал?

— Да. Она была первой. Но не последней! Я лично изведу всю эту простоквашинскую шарашку.

— Смотри не переусердствуй, — улыбнулась Тамара и убавила звук в магнитоле. — И не торопись. Это такое дело, которое не терпит спешки. Поехали, Коля. Рули и слушай внимательно, что тебе теперь надо делать. И как себя вести.

Глава шестая НЕ ОБИЖАЙТЕ ОЛИГАРХОВ

ВИКТОРИЯ ЭНГЛЕР 25 октября 1999г. 11-45 — 20-30.

Да, жизнь состоит из взрывов событий и затиший между этими взрывами. Очередное такое затишье наступило после того, как «ушел в залив» дядька Игнат.

Светлана Петровна валяется в одноместной палате кардиоцентра — после Тамариной передачи и записочки с «пожеланием скорейшего выздоровления» у нее произошел рецидив, и она выбыла из строя надолго.

В «Простоквашине», по словам толстухиного Коли, все дружно предаются безделью, иногда кое-что зарабатывая, когда удается сплавить очередного сироту на усыновление.

Шикульский вот уже месяц, как не дает о себе знать ни звонками, ни действиями.

Андрей тихо-мирно руководит «Пинкертоном».

«Богатырскую Силу» трясет аудиторская комиссия.

Пляцидевский почти закончил с улаживанием всех бюрократических формальностей для утверждения моего наследства.

Томка выклянчила у меня две штуки баксов и свалила на десять дней в Красную Поляну кататься на сноуборде.

Олег почти всё время проводит рядом со мной, изредка отлучаясь на день — на два по каким-то секретный делишкам.

А я подыхаю со скуки! Гепатит с Пляцидевским буквально клещами вытянули из меня обещание, что без особой нужды никуда за пределы коттеджного участка в Ольгино не выйду. И я не выхожу. Целыми днями дурею то перед телевизором, то перед компьютером, терпеливо дожидаясь, когда скукотища закончится и опять начнутся какие-нибудь гонки. Начинаться они не спешат.

И, в конце концов, я не выдерживаю. И набираю номер Андрея.

— Подъезжай-ка ты в Ольгино.

— Прямо сейчас? — удивляется он. — У меня в полдень важная встреча.

— Тогда подъезжай, как освободишься, — говорю я и зачем-то добавляю: — Олег на три дня слился в Москву.

Андрюша при этом известии многозначительно хрюкает, и я спешу обломать его:

— Это вовсе не то, о чем ты подумал. Ты мне нужен затем, чтобы поговорить об одном негодяе.

— О ком?

— Вот приедешь, тогда и узнаешь. Я жду.

Заинтригованный Андрей появляется у меня в три часа дня.

Я отвожу его в кабинет, киваю на кресло, сама устраиваюсь за столом.

— Угостила бы кофеем. — Андрей достает из кармана пачку «Парламента», бросает ее на журнальный столик рядом с малахитовой пепельницей.

— Перетопчешься. Кури сигареты. — У меня нет никакого желания разыгрывать перед этим уродом радушную хозяйку. — Вчера заезжала Анжелика Геннадьевна, докладывала, как дела в «Пинкертоне». Говорит, ты опять занялся старым промыслом. Вовсю бомбишь «веселые квартирки». Наживешь неприятности не только себе, но и мне.

— Какие «веселые квартирки»? — разыгрывает непонимание Андрей. И всё-то эта свинья понимает!

— Массажные салоны. Притоны. Хаты, где собираются голубые, — терпеливо перечисляю я. — На Ветеранов и Ленинском сшибаешь лавэ с придорожных скважин. Милый, ты заработаешь этим гроши, зато наживешь себе геморрой. А за собой потянешь в дерьмо и меня.

— Вика, ты ничего не понимаешь. — Этот мерзавец закуривает сигарету и выпускает дым в мою сторону, хотя ему отлично известно, насколько я этого не терплю. — Отвалю в сторону я, так мое место сразу займет кто-то другой. И начнет драть с этих несчастных в два раза больше.

— «Несчастные», — язвительно ухмыляюсь я. — Как же они, доходяги, нуждаются в твоем покровительстве! В твоей почти бескорыстной опеке. Ты отвалишь, и им больше не жить. Передохнут… Пускай подыхают! — повышаю я голос. — Мне на них начихать! И на тебя тоже! Сама не знаю, какого черта я терплю тебя рядом с собой! Куда проще тебя замочить! Короче, любимый, выбирай: или ты прекращаешь заниматься шабашкой у меня за спиной, или я снимаю с себя обязательства по твоей дальнейшей судьбе… Тебе будет плохо, Андрюша, — зловещим тоном произношу я после небольшой паузы.

Он молчит. Этот лопух даже не может придумать, что сказать мне в ответ.

— С этим вопросом всё. — Я поднимаюсь из-за стола, начинаю прогуливаться по кабинету. — Теперь второе, Андрей. Я давно хотела тебя расспросить о Монучаре.