Наследница

Время шло, бежало, катилось. Второй год в таборе мелькнул незаметно. Баська становилась почти неотличимой от остальных девочек табора и теперь, наверное, обиделась бы, если кто-то назвал бы её «не цыганкой». Постепенно Баська усвоила все правила цыганского уклада. Ничего сложного в этом не было. Всё было разумно, чётко, выверено веками кочевой жизни среди других народов. Была и ещё одна сторона в этой жизни, которая завораживала Баську. Танцы. Никогда прежде она не видела ничего подобного. Когда женщины начинали танцевать, Баська не могла отвести от них глаз. Какая-то дикая природная пластика приковывала взгляд; цветные одежды летели рядом с танцующими и казались самостоятельно двигающимися существами. В тех танцах, которые до сих пор приходилось видеть девочке, рисунок создавался положением тел, вычурные, нарочитые движения были основой всего. Кроме того, эти танцы были какими-то неживыми. Словно их придумывали, сидя за столом, строили, как строят дома или рисуют узор на клумбе из диковинных цветов. Цветы красивы, но, посаженные в ряд, один к одному, не создают гармонии, в них исчезает природное изящество.

Видела Баська и деревенские танцы, пляски. Они, конечно, были более живыми, естественными. Но в них обычно блистали мужчины, показывая свою удаль, а женщины в длинных сарафанах двигались плавно, легко, движения всех, не будучи заранее оговорёнными, всё равно выглядели удивительно слаженными. Танец лился, как спокойная река — бесконечно, грациозно, мягко. Это было очень красиво, но Баське не хватало в нём стремительности, страсти. Она не могла бы выразить своё ощущение словами, но долго смотреть на танцующих крестьянок она не могла — становилось скучно.

У цыганок же танцевало всё — тело, ноги, плечи, руки, даже лицо принимало участие в пляске. Они словно растворялись в ритме, в звуках, и уже не женщины, а какие-то диковинные яркие существа полупарили у самой земли, казалось, не задевая её. Этот танец никем и ничем не ограничивался, его творила каждая плясунья по-своему, но прекрасное чувство ритма и чёткость, чистота движений делали своё дело — танец смотрелся единым, не разваливаясь на множество отдельно танцующих женщин.

Чергэн и Зора, конечно, замечали то внимание и восторг, с каким следила Баська за танцующими, но все их попытки вовлечь и её, терпели неудачу. Ей очень хотелось так же танцевать, но казалось, что все опять будут смеяться. Зора как-то попыталась вроде бы в шутку втащить сестру за руку в круг, но та вырвалась, убежала и не показывалась до тех пор, пока все не разошлись.

— Не надо больше её заставлять, — сказала Чергэн старшей дочери, — она сама даст понять, когда будет готова. Помнишь, как было с картами?

Но они и не догадывались, что Баська давно уже пробует учиться танцевать. Она была верна себе, и пыталась всего добиться самостоятельно. Как бы ни было трудно, она делала всё, только бы не просить помощи. Это казалось ей почему-то проявлением слабости, а слабой она себя никогда не считала.

Как только позволяли обстоятельства и время, она находила место, где её никто не мог видеть, и танцевала. По крайней мере, ей так казалось. Пытаясь повторять движения, подсмотренные у цыганок, она порой приходила в отчаяние от того, что по её мнению, была неуклюжа и медлительна.

Помощь пришла неожиданно в образе рыжей Аси. Она давно уже заметила, что подружка частенько куда-то исчезает, и, конечно, решила выяснить, куда именно и зачем. Баська в очередной раз укрылась ото всех, зайдя подальше в начинающий редеть осенний лес на облюбованную небольшую полянку. Вслед за ней тайком пробралась Ася. Когда она увидела, чем занимается подружка, ей сначала стало смешно: уж больно нелепо выглядели движения танца в тишине пустого леса, без сопровождения хотя бы бубна. Да ещё в одиночестве. Она уже хотела, смеясь, выскочить из-за куста, где пряталась, и сказать что-нибудь такое же немыслимое, как этот немыслимый немой танец, но вдруг остановилась. Ей стало не по себе. Ася знала, что Баська никогда не танцует, но ей в голову не приходило, что та попросту не умеет. Она подумала, что вряд ли сама вот так смогла бы самостоятельно пытаться научиться хоть чему-нибудь, не говоря уже о танцах. Может, лучше уйти? А кто поможет Баське? Ведь они подруги, так неужели она бросит Баську без помощи? Она совсем смутилась от собственных мыслей и, тихонько выйдя из-за куста, незаметно ушла.

Весь следующий день Ася была на удивление тихой. К вечеру решение было принято окончательно — она поможет Баське. Ведь без музыки или хотя бы чёткого ритма у неё ничего не выйдет. Во время следующей стоянки она вновь тайком пошла за подружкой. Тайком — потому что знала наверняка: та откажется брать её с собой, даже если честно предложить ей помощь. Гордая!