Наследница

— Я сама видела, как его нашли. Помню, Валя так страшно закричала, все соседи сбежались. Володя лежал посреди комнаты, на спине. А лицо… Это было самое страшное, что я видела в жизни, — голос Ирина Матвеевны стал едва слышным. — Оно было…худое.

— Худое? — недоуменно переспросила Вера.

— Володя был плотный, крепко сбитый такой, и лицо круглое. А тут лежал перед нами скелет, высохший, тощий. Щеки ввалились, губы истончились. Ручки как прутики.

— Но это же абсурд! Это невозможно! Так исхудать за три дня!

— Вид у него был, как будто он не ел гораздо дольше, чем три дня, — твердо заявила Ирина Матвеевна.

— От чего он умер? — отрывисто спросила Вера.

— Вскрытие показало, от истощения. У него даже дышать сил не было.

— Ничего не понимаю. — Вера потерла пальцами виски.

— Не ты одна. Никто не понимал. А дальше все пошло под откос. Зоя сразу же забрала тебя и уехала. Получила на руки свидетельство о смерти, чтобы пенсию ребенку платили, и сбежала. И на похороны не осталась. Валя потом говорила, Зоя запретила им с Игорем встречаться с внучкой, попрощалась навсегда. Как они убивались, словами не выскажешь! Враз и сына схоронили, и внучки лишились. Игорь совсем поседел, да и Валя сдала: постарела, сгорбилась.

— Они ни разу не пытались увидеть меня и маму?

Ирина Матвеевна пожала плечами.

— Видимо, считали, что раз Зоя не хочет, то и… Валя с Игорем не захотели оставаться в доме. Игорь привез из города строительный вагончик, они установили его во дворе и переехали туда. Так и жили с 87-го года, а дом заперли. Не ходили туда.

— Они что, считали, дело в доме? — недоверчиво спросила Вера.

— Много чего разного тогда говорили, — уклончиво ответила Ирина Матвеевна. — В том числе и про дом.

— Они жили там до смерти? Постойте, вы говорили, дед умер не в Корчах!

— Да, он умер не здесь. Года через три после смерти Володи Валя заболела. У нее нашли рак. Оперировали, облучали, словом, спасли. Она после этого ударилась в религию. Каждый день в церковь на службу ходила, в Ковши, там как раз храм после перестройки возвели, ты, видела, наверное.

Вера кивнула.

— Стала ходить в платке, говорила только на религиозные темы. О прощении, спасении, искуплении. В монастыри ездила, жила там подолгу. Игоря пыталась обратить. А потом решила освятить дом. У нее это превратилось в навязчивую идею: Валя твердила, что здесь дурное место, проклятое. В итоге пригласила батюшку, отца Михаила, и они впервые за несколько лет открыли дом. Что там делали, что увидели, не знаю, они вошли вдвоем. Игорь и мы, соседи, конечно, смотрели, но внутрь не входили. Не было их примерно час. Слышалось, как священник молитвы читал. А потом все резко стихло, и через некоторое время Валя стала кричать. Несколько человек кинулись в дом, в том числе и мы с Игорем. Валя и отец Михаил были в коридоре, она пыталась его поднять, твердила, что у него плохо с сердцем. А он лежал на спине и тихонько стонал. Жалобно так, тоненько. Мы кое-как вытащили его из дому. Помню, Игорь запер дом, а ключи сунул мне в руку, так они у меня и остались. Пока тебе не отдала. «Скорая» приехала быстро, но отца Михаила спасти не сумели: умер по пути в больницу. А вскоре и Валя померла. Она после того случая как помешанная стала. Ни слова больше не вымолвила, не здоровалась ни с кем. В церковь перестала ходить. Умерла тихо, во сне.

— Когда это случилось? — негромко спросила Вера.

— 14 ноября 94-го года. Похоронили ее на местном кладбище, рядом с сыном. И Игоря после здесь же схоронили, — печально проговорила Ирина Матвеевна.

— Он надолго пережил бабушку?

— На тринадцать лет.

— Дедушка сразу уехал? Где он жил?