Наследница Бабы-Яги (СИ)

На сушу вылезала, как эволюционирующая рыба — ползком. Вся извозилась в прибрежной тине, загнала под ногти песок, про волосы и думать страшно…

Ох и не думала я, что снова такой страх переживу. Захлебнуться — то ещё удовольствие.

Легла на спину, притворившись звёздочкой — хотелось только материться, но тут же русалочьи дети где-то, вдруг услышат?..

— «Из любого места к озеру приведёт», — повторила я лазурному небу — оно точно было свидетелем слов Водяного. — Да кто ж знал, что таким способом!

Сам Водяной не появлялся, видимо, тоже на тихий час ушёл. Мне же пришлось соскребать себя с песка, мокрую и противную. От мыслей о том, как я буду мыться, хотелось плакать. Истрачу весь бальзам, попрощаюсь с половиной волос…

— Жизнь моя жестя-анка, — проныла, шагая по лесу, — да ну её в боло-ото… — подумала немного. — А лучше на Мальди-и-вы, в болоте тоже гря-азно, — споткнулась, расстроилась ещё сильнее. — Котяра меня ки-инул, вот же он соба-ака.

— Сама ты соба-ака, у Кота и свои дела-а есть, — подпели мне.

— Ну и пу-усть, я зато такого начуди-ила, а он и не узна-ает.

— А он уже зна-ает.

— Вот же, не Кот а кры-ыса.

— Сама ты кры-ыса.

— Я никого не кида-ала.

— Тут бы я поспо-орил… Почему мы продолжаем эту дурацкую песню? — спросил Кот, и поравнялся со мной.

Проигнорировала. У меня обиды — переживать мне их ещё до-олго.

— Ты молодец, — сказал Кот, когда мы были у самого дома. — Почему решилась на это?

— На что конкретно?

— Пойти в деревню.

— Не знаю.

— Я думаю, что всё ты знаешь, — Кот запрыгнул на перило крыльца и посмотрел на меня долгим взглядом.

— Думай дальше, — прошла мимо него к дому.

— Морена! — потрусил он за мной. — Ты ведь могла бросить их там! Зачем они тебе?

— Мне — незачем.

— Это не ответ.

— А какой там был вопрос? — я влетела на крыльцо, впустила в дом Кота и зашла сама. Тут же пиликнул телефон.

«Ты уже, наверное, там. Ну, осторожнее будь, и дичи всякой без меня не вытворяй, я же тоже поучаствовать хочу,» — от Пети.

И:

«Я укатил в магаз один за городом, всё для наших променадов прикуплю,» — от него же.

«Всё для наших променадов», интересненько.

В ванной откисала недолго. Волосы оказались не такими спутанными, как могли быть, грязь, что ли, в озере волшебная. В любом случае, ожидаемая пытка оказалась не то чтобы пыткой.

Кот вопросов больше не задавал, сказал, какие книги прочитать нужно, и лёг на печь. Сидели в тишине: я читала, Кот — сопел.

В дверь постучали. Не отрываясь от книги, — а там какой-то научный деятель обозревал особенности Нави глазами жителя Яви — пошла открывать.

— Другая дверь.

С непониманием глянула на Кота. Он мотнул головой в сторону Двери, и я, наконец, отвлеклась от чтения. С той стороны ко мне ещё не стучались.

— Чего стоишь? Открывай. Была бы опасность, до двери бы не дошли.

— Ты не забывай, что этот ваш «защитный частокол» сейчас только одной черепушкой и десятком мелких зверят подпитывается, — буркнула, но к Двери пошла. Открыла.

Опешила.

— День добрый, госпожа ведьма, — проговорила волосатая волчья морда.

Чтобы разглядеть белоснежные зубы, влажный чёрный нос и чёрные жёсткие усы, особенно яркие на фоне персиково-серой шерсти, мне пришлось запрокинуть голову.

— День добрый, — проговорила. Одно дело представлять себе волка на задних лапах. Другое дело — видеть воочию. Это выглядит довольно… странно. И чего он огромный-то такой? Я думала, волки не сильно крупнее собак… Ещё и в штанах, а в лапищах — корзинка.

— Я, в общем-то, спасибо сказать пришёл… и там это… гуси ваши, порог оббивают. Стыдно, говорят, стучаться, меня попросили.

Рассмотреть двор за спиной Волка не представлялось возможным, так что пришлось поверить на слово.

— Гусям стыдиться нечего, рада была помочь. И тебе, Волк, тоже не за что.

— Мы тут стаей волчьих цветов насобирали, — Волк протянул корзинку, — ты же, госпожа, и щенку нашему помогла. Вот, держи, — когтистая лапа подцепила мою человечью, а у меня сердце похолодело. Корзинка оказалась в моих застывших руках. — Ядов там каких сваришь, в хозяйстве всегда надо.

— Да не стоило… — выдавила из себя. — Может, чаю?

— Да нет, госпожа, как я с такой мордой чай пить буду? Но за предложение спасибо. И от Катеньки тоже спасибо. Я со своими перетёр, говорят, если что, провожать её к вам будем, ежели с деревни пошлют её с вестью какой.

— Дело хорошее, — покивала.

— Ну, я пошёл, — Волк спустился с крыльца, и теперь я смогла разглядеть его странные, словно человечьи, голубые глаза. И столько в этих глазах, что сразу понятно — может, и смирился он со своей шкурой, как белки рассказывают, да только осталась надежда на ведьминскую силу. Одна проблема — я не ведьма. — Ты, госпожа, это — гусей успокой. Они, слышал, коллективное самосожжение обсуждали, мол, на такой позор род свой гусиный и хозяйку обрекли.

Огромные, мне по пояс, птицы, толпились у частокола. Они крутили гусиными головами на изящных длинных лебединых шеях, всем своим видом показывая собственное смятение и неуверенность. Стояли в основном спиной, но всё оборачивались, всматриваясь в меня чёрными бусинками.