Наследница Бабы-Яги (СИ)

«Стало быть». Уже собственные мысли подводят, даже думать начала в стиле местных. Но что поделать, если несколько часов обсуждала территориальные вопросы? Со старостой, Лешим и почему-то Витькой, который, видимо, стал деревенским посыльным.

Их архаичная речь, наполненная инверсиями и непонятными словами, цепляется покрепче репейника. Да и в целом, умом Навь не понять, аршином общим не измерить… У них что не традиция, то какая-то странность. Вот, например, та же карта. Витька сказал же — «карту откопаем». Это вовсе не речевой оборот оказался. Они действительно закапывают карты. Заворачивают в рами, ткань из крапивы, кладут в сундук — строго из ясеня, и закапывают на три сажени. А это, чтоб вы понимали, больше шести метров. В итоге они притащили мне сырую, потрёпанную и воняющую плесенью карту.

На вопрос «зачем закапываете?» ответить не смогли. Мол, ещё деды так делали, и они будут.

Тут уже Алек со своим научным интересом влез. Не то чтобы я его приглашала, но он приковылял с самого утра как «плюс один» к Пете. Возражать не стала, среди нас Алек — самая светлая голова, что в прямом, что в переносном смысле.

Так вот влез, маятником каким-то над картой покрутил, восхитился и изрёк — карта колдовская, древняя. Таких сейчас и не найти даже, а вот — в бывшем Кукобое хранится, да ещё и в сносном состоянии.

— И в чём колдовство? — спросила, вглядываясь в уже не жёлтую — коричневую от старости бумагу. Хотя и не бумага это вовсе, скорее большой кусок эластичной коры.

— Карта-переменка, рисунок меняется ровно так, как меняются границы территорий. Вот тут, смотри, — Алек указал на карту. Присмотрелась. — Видишь, на границе леса словно дуга. За дугой — молодой лесок, новый. Со временем, думаю, дуга перестанет быть заметной, либо сдвинется вслед за молодыми побегами.

В общем, даже карта у них оказалась нечеловеческая.

О территориях договаривались, кажется, вечность, Кот по доброте душевной служил переводчиком с Навьего на Явий и наоборот. Выпроводила всех буквально пинками, даже чаю не предложила.

Петрушке предлагать не пришлось. Пока я навью делегацию провожала, он уже чайник поставил, и даже домовому вкусняшек в тарелку насобирал и возле холодильника поставил. Вот, помнит о маленьком помощнике, не то, что я.

Алек вышел, а когда я понадеялась, что не вернётся уже, вернулся — с пирожными. Чаепития в таком составе — я, Петя, Алек и Кот — стали со временем совершенной нормой. С меня — кипяток и пространство, с Кота мурчащее присутствие, с Мининых — всё остальное.

Пришло время готовиться к путешествию в Навь — мы изучили всё, что можно было, и закупились всем, чем только возможно. Напоминали эти сборы походные, только с особыми дополнениями. Пришлось даже пустить Алека в подвал, где он, тихо переговариваясь с неожиданно сведущим в артефакторских вопросах Черепом, выбирал нам необходимые в пути волшебные штучки.

Оставалось только Виту дождаться, а она задерживалась и в обещанное время приехать не смогла. Нам предстоял неблизкий путь, и неизвестно, сколько времени он займёт, а уходить, не поговорив с подругой, я не собиралась. Вот и сидели на чемоданах, точнее на рюкзаках и бездонной волшебной сумке, которую в зубах притащил нам Кот одним вечером.

Никто меня не упрекал в том, что мы задерживаемся, и это было неожиданно приятно. Буквально всех захватило ожидание приключений, но мужчины с терпением отнеслись к моему желанию и даже сделали вид, что у самих есть какие-то дела. Петя с Алеком придумали перед отъездом устроить грандиозную уборку коттеджа, пригласили клининг, садовника и следили за процессом. Кот пропадал в Тридевятом, улаживая свои дела, а на деле — я знаю это, потому что научилась лежать на печи — просто ходил к коту Степану сказки слушать. Череп сказал, что отоспится пока, чтобы в пути не смыкать глаз и следить за нашей безопасностью. Ну а я… я в ожидании листала учебные пособия от издательства «КолдИн».

Наконец, Незабудковы вернулись и тут же пригласили меня на турецкое чаепитие — последние пять дней они провели в Анталии и накупили умопомрачительное количество местных сладостей.

Объелась ими так, что язык щипало. Лицо болело от постоянных улыбок — рядом с Витой, дядей Олегом и тётей Алёной я чувствовала себя так спокойно и счастливо, как никогда и нигде.

В комнате Виты мы развалились поперёк кровати и просто лежали, переваривая.

— Всю жизнь бы так пролежала, — поделилась мыслями Вита.

— Согласна.

Потолок у неё красивый, вроде просто белёный, но с дополнительными выступающими деталями, подсвеченными неоновой лентой. Как-то, насмотревшись туториалов в интернете, мы попытались обклеить его ватой на манер облаков. Руками из нужного места Бог обделил нас обеих — ничего не вышло.

Улыбнулась, вспомнив эту историю и нас, психующих из-за прилипшей ко всем частям тела ваты. Мы её потом ещё неделю находили — в самых неожиданных места.

— Ну, что там у тебя? — Вита повернулась на бок и подпёрла голову согнутой в локте рукой. — Ты обещала историю.

— Обещала.