Наследница Бабы-Яги (СИ)

У меня был свой интерес в том, чтобы инквизитор пошёл с нами. Из-за истории с шишигой я вообще в Навь после заката одна не совалась. Кот, конечно, особенный, но всё же с ним тоже боязно, как и с Петей, а вот с Алеком… С ним спокойнее как-то. У него и штучки волшебные всегда при себе, и опыт есть, и знания.

Алек был у нас через минуту, принеся с собой обещанную ветровку и уже привычное табачно-парфюмное амбре. К счастью, я была довольно далеко, ещё и на свежем навьем воздухе, иначе бы задохнулась. Остальные этот аромат и вовсе не замечали, мне, видимо, одной он казался просто невыносимым. Впрочем, какой Алек, такой и…

Ладно, я предвзята. Если не считать непомерное эго, чувство собственной важности, периодический нарциссизм, тяжёлый парфюм и вездесущее высокомерие — может он и не прямо такой ужасный. Вон, возится с нами, «детишками». Жаль только, что не считать эти, несомненно, яркие черты личности инквизитора никак не выходит.

Хотя, кому жаль? Мне, в общем-то, не жаль.

Погрузившись в идиотские размышления, я не заметила, как Алек и дядя Олег удивились друг другу. Они оба «окнули», что прошло мимо моего внимания, а вот на протянутые для рукопожатия руки я смотрела пристально и с интересом.

— Не ожидал вас тут увидеть, — сказал Алек.

— А уж я-то. Не думал, что вы в родстве. А почему мы не знаем?

— Наши структуры тоже хорошо работают.

— Не спорю. И всё же? Почему не в реестре?

— Алексей вышел из дел, с Ковеном не сотрудничает и семью покинул.

Только сейчас, на чинно проговоренном Алеком «Алексее», я поняла, о чём эти двое говорят. Получается, дядя Олег и не догадывался, что эти Минины, мои соседи (я уверена — то, что они Минины, глава Незабудковых узнал), и Минины, сотрудники Ковена, — родственники. Странно только, что он не провёл параллели между Алексеем Никоновичем Мининым, отцом Пети, и Верховным главой Ковена Никоном, фамилия которого тоже общеизвестна. Ну или хотя бы с Алеком Никоновичем Мининым, с которым, оказывается, знаком. Видимо, не глубоко копал.

— Это же, получается, и у нас подчистили, — дядя Олег хмуро почесал подбородок.

Алек только плечами пожал.

Так, длиннорукий Ковен и в ФСБ-шные архивы залез. Главная правительственная структура колдовского мира начинает обрастать не самыми пушистыми деталями.

Что ж, думаю, мужчины закончили свою сугубо профессиональную беседу. Тогда…

— В путь! — провозгласила торжественно и спрыгнула в высокую траву.

Сказ двадцать третий. Сомнение об одном, а всему проходу не даёт

От Нави Незабудковы были в восторге. Буквально про всё они спрашивали: «А это просто, или…»

— А это просто дерево? Такое необычное! Точно волшебное! Обычное? Ну ладно… А это? Не видела таких цветов раньше. Крапива цветущая? Ну ладно… А это что, птица Гамаюн? В смысле просто ворона? Большая такая… Ну ладно…

Когда мы подошли к озеру, они были одновременно и в восторге, и полны разочарования. Даже уже не спрашивали ничего — просто, не просто. Но вот когда Водяной на поверхность вылез — визгу было!.. Даже дядя Олег не сдержался.

Потом и с котом Степаном познакомились, тётя Алёна сразу же спросила про Пушкина — иногда мы с ней очень похожи.

Шли мы парочками в основном: дядя Олег переговаривался с дядей Алеком, Петя веселил тётю Алёну, отчего она беспрерывно хихикала, я же шла под ручку с Витой.

Белки, можно сказать, с нами гуляли, только ни слова не проронили — не доверяли людям. Я не наставила, не хотят — не надо. Хотя, когда перед нами вдруг появился Волк, я подумала, что белки заразы — самые настоящие. Они ведь точно знали, что встретим его, могли бы хоть предупредить!

Но не предупредили.

Визг, крики, шокированный Волк с какими-то красными пятнами на шерсти…

Дядя Олег могучим жестом задвинула нас к себе за спину, Петя прикрыл с другого бока, а Алек выскочил вперёд, держа на вытянутой руке очередную висюльку.

Кот зашипел и запрыгнул на дерево. Волк шуганулся, с его плеча упал этюдник и разлетелся по земле красками и кистями. Его слишком белые, словно не звериные, зубы оскалились, морда сморщилась и пошла глубокими складками, он припал к земле и зарычал. Персиково-серая шерсть встала дыбом, словно иглы.

Рык перешёл в скулёж, жалобный и грозный. Волк прижался к земле щекой, потом другой, будто пытался избавиться от чего-то мешающего, тело было странно напряжено, из-под густой шерсти выглядывали обтянутые кожей гости.

Я смотрела на Волка через чужие спины в отупелом шоке, словно приклеенная к месту, не в силах даже дёрнуться.

Утонувший в боли вой разрезал моё оцепенение, я ощутила ком в горле и удушливую тошноту, солью разлившуюся во рту.

— Нет! Нет! — протиснулась вперёд, вырвалась, когда кто-то попытался остановить меня за руку, немыслимым образом оказалась возле Алека и буквально всем телом вырвала из его рук опасный медальон.

Неизвестный металл обжог руку, я выбросила его далеко в кусты, за спину Незабудковым и Пете, а сама бросилась к Волку, который притих, избавленный от страданий.