Наследница чужой жизни (СИ)

– Вот видишь, Ваня. Будет тебя любить твоя жинка. Лиза сюда вместе с мужем приехала сразу после свадьбы, чтобы не разлучаться.

Иван посмотрел на Алису и в его лице мелькнуло уважение. Он лёг на спину и закусил губу. Алиса видела, как по небритой бледной щеке стекает слеза.

Глава 49

Михаил уснул только на рассвете. Сегодня день икс. Уже сегодня он снимет актёришке повязку, и он увидит своё лицо. В голову хирурга лезли мрачные мысли. Что, если Алла, увидев, что он сделал с Сорокиным, обидится и бросит его? Как он будет жить без неё? Или Сорокин подаст в суд и его дисквалифицируют как пластического хирурга?

И этих «если» за ночь набралось так много, что Михаил начал жалеть, что ввязался в Аллину игру. Когда стало совсем тошно, включил прикроватную лампу и долго смотрел на Аллу. Она спала на боку, лицом к нему, подложив руку под щёку. Рыжие локоны разметались по белой наволочке. Лицо было спокойным. Всю эту неделю он старался провести с Аллой. Думал, а вдруг этот день последний? Алла непредсказуема и очень импульсивна. Он даже сделал то, что никогда не делал. Сослался на болезнь и перенёс две операции клиенток на следующую неделю. Любовь сделала его уязвимым. Любовь заставила пойти на преступление. Много раз он хотел рассказать Алле правду, но не решался. Скажу завтра, обещал он себе каждый день. Завтра так и не наступило.

Не буду больше об этом думать! И продолжал прокручивать варианты. Что, если ему придётся уехать? Поедет ли с ним Алла?

К утру, окончательно измучавшись, его накрыло спасительным сном. Проснулся от мелодии телефона. Алла встала. Сквозь полуприкрытые веки он наблюдал за ней. Прикрытая лишь длинными волосами она стояла возле окна и разговаривала по телефону. С ним! Он прислушивался к её голосу, пытаясь отловить там нотки радости, но редкие слова звучали сонно и равнодушно.

Положив телефон, Алла вернулась в постель.

– Вот придурок не терпится ему. Время ещё только девять. – Она потянулась и, положив голову на плечо Михаилу, обняла его. – Ты плохо спал? Неужели волнуешься?

– Я всегда говорю: волнуются пускай клиенты.

– Тоже правильно. Можно мне поприсутствовать при снятии перевязки?

– Нужно, – Михаил приподнялся на локте. – Вдруг тебе понравится моя работа?

– Уверена, ты слепил из него красавчика, а козёл этого не заслуживает. Но всё равно хорошо, что ты не сделал из него Гуинплена.

– И почему это хорошо?

– Не знаю. Сама на себя удивляюсь. У меня был такой шанс отомстить, а я его не использовала. Слабачка. Ладно, пойду завтрак готовить. Хочется блинчиков с клубничным вареньем. А ты можешь ещё поваляться.

Михаил не стал её удерживать. Даже на утренний секс сил не было. Хотя если бы она его коснулась. Только коснулась. А вдруг больше ничего не будет? Ему хотелось остановить её, сдавить в объятиях, спросить любит ли она его так же сильно, как он её? Впрочем, он знал ответ. Алла лишь позволяет себя любить.

Михаил заставил себя подняться. Пошёл в комнату с тренажёрами и через силу начал заниматься. Нельзя раскисать, говорил он себе. Сегодня всё решится. Алла должна понять, что он сделал это ради неё.

Михаил усадил Сорокина в специальное кресло. Алла села в уголке кабинета на банкетке. Михаил снял повязку, закрывая от неё Сорокина своим телом, чтобы самому увидеть результат.

Лицо Сорокина казалось прекрасным, и первая мысль, которая возникла Михаила: что это мне он так обрадовался? Да не тебе, дурачок, он теперь всем так будет радоваться. Даже когда злится и готов убить. И когда плачет. Прекрасное лучезарно-удивлённое выражение. Распахнутые глаза без сеточки морщин и кокетливо приподнятые брови. Прекрасный Гуинплен, который станет ещё лучше, когда сойдут отёки и побледнеют шрамы.

– Ну как? – насторожённо спросил Сорокин.

– Ты прекрасен, – сказал Михаил.

– Дай мне зеркало!

– Сейчас поищу, – Михаил отошёл в сторону, не сводя глаз с Аллы. Она должна увидеть это первой. Он будто художник нарисовал актёришке новое лицо, которое застыло подобно мгновению, запечатлённому на картине. Алла вскочила со стула. Губы непроизвольно растянулись в улыбке. Она улыбнулась Сергею в ответ и ждала, что улыбка пропадёт. Никто не улыбается вечно. А вот Сорокин будет. Глаза у девушки слегка расширились от удивления, она ждала какого-нибудь изменения и не находила. Алла вопросительно взглянула на Михаила. Сложив руки на груди, он тоже улыбался, подобно настоящему Мефисто, наслаждающегося своей местью.