Наследница Дестроера

— Губернатор целой провинции! — заверещал Чиун. — И живет в таком доме? Нет, Римо, это невозможно. У этого человека в руках жизнь и смерть его подданных. Не стал бы он жить среди них как рядовой гражданин! Нет, это, должно быть, жилище одной из его многочисленных наложниц. Да, точно, это дом наложницы. Никаких сомнений.

— Ну что ж, папочка, как бы то ни было, он находится в доме, а мы с тобой здесь. Что будем делать?

— Надо добыть письмо! — решительно объявил Чиун. — Подождем, пока погаснут огни, неслышно, как призраки, на кошачьих лапах проберемся в дом и...

— Ты хочешь сказать — как кошки?

— Нет, как призраки. Кошки любят наделать шуму. А мы движемся неслышно. Мы же Синанджу!

— Да, ты прав, — согласился Римо, которому вовсе не нравилась мысль провести еще два часа или даже больше в ожидании, пока губернатор ляжет спать. — Мы — ветер в кронах деревьев.

— Невидимый глазу ветер! — уточнил Чиун.

— Да, да, невидимый глазу. Разбуди меня, когда свет погаснет.

Римо тотчас задремал. Казалось, не прошло и нескольких секунд, как Чиун тронул его за плечо. Римо сразу проснулся, все его чувства обострились.

— Сколько времени я спал? — спросил он, озираясь.

— Точно не скажу. Минут шесть-семь.

— Минут!

— Должно быть, губернатор очень устал, — сказал Чиун, показывая на дом: все окна были темны.

— Пошли.

Они вышли из машины, потихоньку закрыли дверцы и приблизились к дому. Римо быстро обнаружил заднюю дверь, по-видимому, некогда предназначавшуюся слугам и ведущую в кухню.

Навалившись на дверь, Римо приложил руку к замку и нажал. Он мог бы выбить замок одним ударом, но не хотел шуметь.

Замок наконец поддался и вывалился, как гнилой зуб из десны. Римо шагнул в дом, глаза его привыкли к темноте и разглядели кухню, плитку на полу, которую в последний раз перекладывали во времена Эйзенхауэра.

— Будем надеяться, он на ночь не прячет портфель себе под подушку, — прошептал он.

Следом за Римо Чиун прошел в старомодную гостиную, обставленную в стиле датского модерна. Каждую свободную поверхность украшала желтоватая куколка.

— Тут пусто, — сказал Чиун, озираясь. — Фу ты!

Римо безуспешно обшарил другие комнаты.

— Должно быть, наверху, — решил он. — Не нравится мне это.

— Мы станем ветром, — обнадежил Чиун.

— Если губернатор нас застукает — мы пропали. Он поднимет крик аж до Белого дома.

— И что? — изумился Чиун. — Президент с благодарностью примет его жалобы и протесты, а потом прикажет Смиту уничтожить этого беспокойного губернатора.

— Ничего подобного! — сказал Римо. — Будет скандал. Полетят головы — президента, Смита, а возможно, и наши.

— Римо, будь предельно осторожен, — прошептал Чиун. — Мы не должны потревожить эту высокопоставленную особу.

— Вот именно, — согласился Римо и начал подниматься по винтовой лестнице.

Дверь в губернаторскую спальню была закрыта. Сквозь нее Римо слышал ровное дыхание двух спящих — губернатора и его жены. В темноте Римо с Чиуном обменялись понимающими взглядами. Они разделились и осмотрели остальные комнаты. Когда они вновь встретились у дверей спальни, Римо помотал головой, а Чиун развел руками.

Римо пожал плечами и знаком велел Чиуну ждать за дверью. Тот одними губами произнес: “Как ветер!”

Римо повернулся к двери и распахнул ее. Глаза его напряглись. Он скользнул в спальню и сразу заметил кейс: он стоял на тумбочке у изголовья со стороны хозяина дома.

Римо взял портфель в руки и на мгновение задержался, раздумывая, что делать — спуститься вниз и там открыть кейс или рискнуть сделать это прямо тут. Он решил, что одинаково опасно и то, и другое. Главное — чтобы губернатор Принсиппи не заподозрил, что в его кейсе кто-то рылся, хотя позже, когда он обнаружит пропажу письма, он все равно догадается — ведь утром Римо в открытую проявлял к нему интерес.

Римо положил кейс на пол. Замок был кодовый, с трехзначным шифром.

Римо хотел было попробовать код наугад, но тут его осенило, что вряд ли губернатор станет запирать портфель на код в собственном доме. Иными словами — код уже должен быть набран.

Римо нажал защелку — она открылась. Улыбаясь в темноте, он просмотрел содержимое портфеля. Там был конверт, а в нем — письмо. Он прочел под ним подпись — “Тюльпан” и мысленно поздравил себя.

Римо закрыл кейс и вернул его на тумбочку — в точности на то место, где он стоял, но не успел выпустить ручку портфеля, как с первого этажа донесся звук автоматной очереди.

Губернатор резко сел на кровати и потянулся к лампе. В пяти дюймах от него стоял Римо.

Глава 16

Доехав на трамвае до ближайшей к губернаторскому дому остановки, Антонио Серрано и его “Гумбы” пошли дальше пешком, пока не отыскали нужный адрес. Никто из них до этого ни разу не бывал в том районе, но найти дом губернатора не составило труда: за время предвыборной кампании его без конца показывали по телевизору — в доказательство того, что губернатор остался верен своим простонародным наклонностям и по-прежнему живет в скромном кирпичном доме, который купил сразу, как женился.

— Эй, глядите! — воскликнул Антонио. — Вот везуха!

— Ты о чем? — спросил Джонни Фортунато.