Наследница долины Туманов

и прижал к своему мощному телу так, что дыхание спёрло. От смущения у меня

залилось краской лицо и шея. Но страх так и не прошёл.

- Амэлла, успокойся, - тихо шепнул северянин и поцеловал в висок.

Меня затрясло как в лихорадке. Зачем он так себя вёл? Что ему от меня нужно

было? К чему вся эта фальшивая нежность, забота. Это ненормально. Мужчины так

себя не ведут. Он, видно, издевался.

- Насколько нужно быть мерзким и гнилым, чтобы потешаться над калекой, - я

оттолкнула его, вырываясь из крепкого кольца его объятий. - Устройте уже

публичную казнь, натяните мне на шею петлю и скиньте со стены, чтобы я украсила

собой вид на теперь уже ваш замок. Вам же для этого меня оставили, - устало

прошептала я, и закрыла лицо руками.

- Я пойду гер, - целитель смущено отводил взгляд, а я не понимала, почему они

ведут себя так? Что изменилось в их отношении ко мне?

- Иди, Вэй, - сухо произнёс гер.

Целитель спешно покинул гостиную, оставляя меня наедине с этим странным

захватчиком. Гер Каил рывком отвёл руки от лица и пристально всмотрелся в мои

глаза. Тот огонёк, что вспыхнул в его очах, становился всё ярче, пугая.

- Всё ещё больно? - поинтересовался он странно глухим голосом и снова обнял.

Меня передёрнуло.

- Вам-то что? - огрызнулась, чувствуя, как боль действительно уходит.

- Ты всегда такая колючка? Или это на меня особая реакция? - подняв меня на руки,

гер осторожно усадил на кресло.

Его вопрос оставила без внимания. Я просто устала. За последний час пережила

столько боли, страха и ярости, что, кажется, просто опустошила себя.

Опустившись на колени передо мной, северянин расправил мой плед, но заметя на

нём кровь, откинул в сторону. Старая линялая серая тряпка покатилась по полу.

Взгляд мужчины упал на мамин плащ. Подняв его, он осторожно укрыл мои ноги,

предварительно поправив подол платья.

- Почему ты без обуви? - услышала я вопрос. Мужчина, сжав в ладони голую

ступню, мягко разминал её, словно согревая. - Носочки, что не вяжут у вас?

Сжав челюсть, я отвернулась. Что мне ему говорить? Не было у меня обуви уже

давно. Ни к чему она мне. А носки... Я берегла их, зная, что шерсть нынче роскошь

даже для княжны.

Тяжело выдохнув, остановила свой взгляд на колонне.

- Я больше не причиню тебе вреда, Амэлла. Ты можешь расслабиться. Я был

неправ, не хотелось устанавливать здесь власть кровью, поэтому решил просто

задавить вас страхом. Выбрал самое слабое звено - тебя. Но никто не желал твоей

боли, - подняв зажатую в его огромной мозолистой ладони ступню, Каил коснулся

губами моих пальчиков. Тело пронзила жаркая волна удушающего смущения. Лицо,

шея, грудь пылали. И хуже всего, я не могла ничего сделать: ноги не слушались

меня. Но я чувствовала прикосновение: тепло его дыхания, разбивающегося о мою

кожу.

Улыбнусь, он снова коснулся стопы губами и, кажется, лизнул мизинчик.

- Хватит, - выдохнула я и крепко зажмурилась.

- Всё хорошо, - шепнул он и поднялся. - Всё хорошо, моя гордая малышка.

Осторожно подкатив меня к небольшому столику, на котором стоял поднос с мясом

и. поправив плащ, прикрывающий ноги, наконец-то, отошёл и сел в княжеское

кресло.

- Амэлла, ты голодна? - услышав такой вопрос от северянина, я встрепенулась и с

подозрением покосилась на него.

Меня всё больше пугала эта забота. С чего вдруг?

Он рычал на меня всего пару минут назад, а теперь спрашивает хочу ли я есть? У

него явно проблемы с головой. Хотя...

Я внимательно осмотрела застеленный заляпанной жиром скатертью небольшой

столик. Князь иногда трапезничал за ним. Особенно он любил это делать во время

суда: стоит перед ним бедолага на коленях, ждёт своей участи, а княжеская рожа

жрет и не чешется.

- Амэлла? Я задал вопрос? Ты голодна? - северянин протянул мне изящную

металлическую вилочку: она так нелепо смотрелась в его ручище.

- Я его услышала, - так же негромко ответила я. - Вы хотите, чтобы я всё это

попробовала на наличие яда, или какую другую пакость для меня задумали?

Нахмурился и сжал вилку так, что она согнулась. А после, заметя, просто

отшвырнул её в сторону. Сглотнув, я прикусила язык. Нельзя. Так с мужчинами не

разговаривают.

- Я виноват перед тобой, признаю, - прорычал он, на его лице играли желваки. - Вёл

я себя не самым лучшим образом, да, это так. За это я готов попросить прощение?

За то,- он поднял указательный палец, - что не помог тебе сразу. Только лишь за

это. Я в своём праве, Амэлла. Я пришёл сюда не погостить: теперь это моя земля,

мой замок, мои люди. И ты тоже моя. Я вправе делать с вами всё, что пожелаю. А

желаю я тебя. Так что умерь свою гордость, малышка, и улыбнись мне. Это

улучшает аппетит. Сейчас принесут ещё одну вилку, и ты со мной поешь.

Я покачала головой. Мне сейчас никакой кусок бы в горло не пролез.

- Не хочешь есть или компания не устраивает?

- Ито и другое, - шепнула я одними губами.

- Ну, хотя бы не лжёшь, - хмыкнул он. - И всё же прости за боль.

Я даже сглотнула, услышав такое. Орущий мужчина, который ведёт себя как свинья

- это было мне привычно, но вот извиняющийся - вот это действительно необычно.

В душе разливался волнами страх.

Глава 13