Наследница Ингамарны (СИ)

— Я думаю, он явится, когда нужно, — внимательно глядя на Гинту, промолвил Саннид. — Всему своё время. Кстати, вторая часть пророчества, которую мало кто знает, гласит: зверь богини придёт не раньше, чем в пустыне вырастут любимые цветы богини. Дитя моё, почему тебя так интересуют древние письмена?

— А это плохо? Ты считаешь, боги разгневаются на меня? Я совсем не хочу той власти над людьми, о которой мечтал Кинвар. Но может, записи древних, если какие-нибудь из них сохранились, содержат очень ценные сведения.

— Недостаток знания часто приносит вред, но далеко не всякие знания приносят пользу. Древние знали больше нас и к чему пришли?

— По-моему, дело не в том, что они слишком много знали, а в том, что среди них было много злых людей, и они взяли верх.

— Таких и сейчас хватает, — вздохнул Саннид. — И не всегда знаешь, что от кого ждать. Мой брат… Он был способнее меня…

Старый нумад немного помолчал, потом поднял на Гинту свои звёздно-синие глаза, и девочка вспомнила статуи на границе. Два брата-близнеца. Сан и Тан.

— Ты как-то спрашивала меня, был ли кто-нибудь из амнитанов на Танхаре. Многие ученики задавали мне этот вопрос, и каждый раз я уходил от ответа. Но тебе, внучка Аххана, отвечу. Я знал человека, который достиг Чёрной ангамы. Он давно уже покинул Эрсу, но он жив. Его плотное тело истлело в могиле, его нао превратилось в танн. Я говорю о своём брате-близнеце. Его таннаф живёт на Танхаре. Ты же знаешь, что такое таннаф?

— Знаю. Соединение нао и нафф без плотного тела — это нафао, а соединение нафф и танн — это таннаф. Или танх.

— Да, в народе таннафов обычно называют танхами, живыми тенями. Удачное название. Мы, нумады, всё чаще и чаще пользуемся им.

— Твой брат стал танхом? — с ужасом спросила Гинта. — Он служит Танхаронну?

— Танхаронну служат многие, — усмехнулся Саннид. — Для этого необязательно быть танхом. Мой брат Равид слишком рано обнаружил способности к таннуму, раньше меня. Мы были очень похожи, отличались друг от друга только цветом глаз — у Равида они были тёмно-карие. Помню, в детстве… Один человек в шутку назвал нас именами божественных близнецов — Сан и Тан. И сказал, что, наверное, легендарные братья решили снова явиться в человеческом обличье. Наша мать испугалась, а отец ужасно рассердился. Тот человек больше у нас не появлялся, а Равиду понравилось это сравнение. Он даже просил, чтобы его называли Таннид. Говорил: «Это нечестно. Саннида назвали в честь полубога, а меня не хотят. Зовите уж нас Саннид и Таннид — «маленький Сан» и «маленький Тан». Отец его тогда отругал. Он сказал ему: «Назвать в честь доброго божества — это одно, а в честь злого — совсем другое, и лучше этого не делать». А брат рассмеялся: «Чего бы стоили добрые боги, если бы не было злых?» Он был очень умён для своих лет. И память предков пробудилась в нём раньше, чем во мне. Он тоже должен был стать богом. И он стал им. Мой брат ушёл, когда нам было по двадцать пять. Незадолго до этого он сказал: «Мне надоела земная жизнь. Надоело смотреть, как все эти несчастные создания ходят по замкнутому кругу. Люди сроду не признаются, что зашли в тупик. Иногда им нужна хорошая встряска, чтобы они опомнились и зашевелились. И попробовали найти выход».

— Какая ещё встряска? — нахмурилась Гинта. — И при чём тут тупик? Не понимаю…

— Я не хочу объяснять тебе то, что ты должна понять сама, если не сейчас, то немного позже. А пока просто запомни слова моего брата.

— Учитель, а он рассказывал тебе о Танхаре? Что это за ангама?

— Она состоит из вещества марр.

— Значит, это каменная ангама?

— Камень не целиком состоит из марр, он содержит это вещество. И больше всего содержание марр в камнях Западной пустыни.

— В царстве Маррона?

— Да. В царстве бесплодия и смерти. Марр — мёртвая материя, которая стремится к вечному существованию за счёт чьих-то жизней. Именно марр удерживает в камне нафф, и высвободить душу из камня невозможно.

— Совсем-совсем невозможно?

— Это умел только Тунгар, величайший из белых колдунов древней Уллатамы. Он мог войти в камень и выйти из него, но как он это делал, сейчас никто не знает.

— Кроме самого Тунгара, — заметила Гинта. — Ведь говорят, что он до сих пор жив, если это, конечно, можно назвать жизнью. Его плотное тело истлело, но его нафао пребывает в холодных пещерах Ханнума. Боги наказали его, навеки поселив в церстве мёртвых и лишив возможности получить новое воплощение.

— Так-то оно так, — усмехнулся Саннид. — Но хотел бы я видеть того, кто осмелится туда спуститься и попросить у Ханнума разрешения поговорить с Тунгаром.

— А почему Танхар называют ангамой теней?