Наследница Ингамарны (СИ)

— Да, похоже, абеллурги смирились с вашим многобожием. Сантарийцы, которые живут в Валлондорне и других наших городах, ходят только в храмы Эрина, ну а что там в глуши творится — на это в Эриндорне давно уже глаза закрыли. Дескать, что взять с этих дикарей… Извини, я всего лишь повторяю чужие слова.

— А сам ты никогда так не думал? — с улыбкой спросила Гинта.

— Ну… Может, и думал, раньше… Я же слышу это всю свою жизнь, с самого детства. Няню я любил, и она меня тоже, но мне говорили, что она меня ниже. А вообще… Знаешь, мне очень нравятся ваши девушки. С этого-то всё и началось.

— Что «всё»?

— Все мои неприятности. Потому я и оказался здесь. Ведь это Кальв на меня донёс… Помнишь его?

— Ещё бы. Интересно, душа какой твари по ошибке вселилась в это тело? Я тогда сразу поняла, что тебе плохо рядом с этим человеком. Наверное, ты был ему чем-то обязан?

— Многим. Я рано остался сиротой и вырос в храмовом приюте. У меня не было никакого состояния и вообще ничего. А однажды я встретил Кальва… Благодаря ему я попал в Средний город, в воинскую школу. Это лучше, чем быть каким-нибудь уборщиком или подмастерьем. На школу второй ступени у меня не было денег, а я так хотел учиться дальше…

Даарн вздохнул и продолжал:

— Воинские школы бесплатные, но сейчас туда не так-то просто попасть. У гвардейцев неплохое жалованье, а работа… Какая у воина работа, когда нет войны? Все эти три года Кальв был моим покровителем. Он из состоятельной семьи, у них такой дом в Среднем городе… Потом благодаря Кальву я попал в гвардию абеллурга, в специальный отряд наместника, и он говорил, что мы, может, даже окажемся в Эриндорне, если два года отслужим на границе с Ингамарной. У его отца есть связи. Сначала я считал, что мне повезло, а потом… В общем, мне надоели эти отношения. А когда мы поселились в Лаутаме… Тут, в глубинке, столько красивых девушек. У меня появились подружки. Кальв начал злиться, я тоже. А недавно я сказал ему, что я, конечно, очень благодарен ему за всё, но больше мне ничего от него не надо, что я готов отдать ему две трети своего годового жалованья, чтобы только он оставил меня в покое. Ведь я мужчина, мне уже восемнадцать… Он просто извёл меня своей дурацкой ревностью. В наших отношениях было немало приятного, особенно поначалу, но… женщины меня гораздо больше привлекают. И вообще, я хочу быть самим собой.

— Странно, что я всё это говорю тебе, — смущённо признался Даарн, немного помолчав. — С виду ты совсем ещё ребёнок, но когда я смотрю тебе в глаза, мне кажется, что ты меня намного старше. Что ты и правда богиня, которая сжалилась надо мной, когда я заблудился в этом жутком лесу…

— Этот лес действительно полон богов — и добрых, и коварных, — сказала Гинта. — Но я — человек, рождённый смертной матерью от смертного отца. Между прочим, я тоже очень рано осталась сиротой. С первого дня своей жизни.

— Я осиротел, когда мне было семь. Отца обвинили в богохульстве, хотя он всегда молился Эрину и чтил законы. Мать считала, что это сосед донёс. Оклеветал. Из зависти. Наша мастерская приносила хороший доход. Гвардейцы увели отца, и он больше не вернулся домой, а мать через полгода умерла. До шести лет у меня была няня, сантарийка. Она рассказывала мне ваши легенды. Я уж почти всё забыл, это так давно было, но когда я тебя увидел, сразу вспомнил про юных лесных богинь в юбочках из лепестков больших цветов.

— Когда цветёт сиул, у нас все девчонки делают себе такие юбки, — засмеялась Гинта. — Твой приятель показал себя куда более здравомыслящим парнем. Он увидел не богиню, а обыкновенную девчонку, с которой можно позабавиться…