Наследница Ингамарны (СИ)

— Есть миры, где весна — это пора цветения, лето — пора созревания плодов, а осень — время сбора урожая, — говорил дед. — У нас плоды собирают почти что в течение всего цикла. И весной тоже. У нас конец весны — это конец цветения деревьев. Вы же знаете, первые шесть весенних тигмов она покрываются листвой и цветут. Затем они два с половиной года одновременно цветут и плодоносят. И наконец, перестают цвести, однако продолжают давать новые плоды. Это уже лето. А время, когда перестают появляться новые плоды, называют началом осени. Ну а зимой мы едим то, что запасли летом и осенью. К счастью, зима — самое короткое время цикла, всего один год. Есть миры, где постоянно зима. А есть и такие, где весь цикл длится только один год — как наша зима.

— Какой ужас, — сказала Гинта. — Так у них ведь, наверное, и плоды не успевают созреть!

— Успевают, — улыбнулся дед. — У них просто другие растения, которые плодоносят несколько иначе.

— И они не похожи на наши?

— Есть и похожие. Но они всё равно другие.

— А тот мир создали другие боги?

— Да. Но образец, который им дал Великий Нумарг, похож на тот, по которому создан наш мир. Есть миры похожие, а есть такие разные, что их даже трудно сравнивать. Ваятель ставит перед учениками сделанную им фигурку, и они лепят, глядя на образец учителя. Чем талантливее ученик, тем больше своего он вложит в эту работу. Она будет похожа на фигурку наставника и всё-таки она будет другая.

— А если ученик неспособный?

— Тогда созданное им будет менее красиво, чем у его товарищей.

— И мир у такого создателя будет не очень красивым?

— Ничего не поделаешь. А иногда мастер раздаёт ученикам совершенно разные фигурки…

— И возникают совершенно не похожие друг на друга миры! — воскликнула Гинта.

— А может, было так, — продолжал дед. — Великий Нумарг показал своим ученикам несколько заготовок и предложил каждому выбрать ту, что ему больше нравится. Возможно, какой-то образец понравился многим. Они трудились, подражая ему и в то же время привнося в работу что-то своё. И получилось несколько миров, похожих друг на друга и в то же время разных.

— Я думаю, миров, похожих на наш, много. А наш — самый красивый.

— Не знаю, — засмеялся дед. — Саввили живут в болотах, и для них нет ничего краше мутной воды и тины.

— То есть каждому кажется, что его мир самый красивый?

— Не каждому, но, наверное, многим. И это естественно. И каждый в силах сделать свой мир ещё красивее. У Великого Нумарга много учеников. Один из них — Нумарг, создавший наш мир. Наши боги — его ученики и в то же время наши наставники. Мы трудимся вместе с ними, украшая эту землю, и от нас тоже многое зависит. Ведь именно люди сделали так, чтобы плоды, рождаемые землёй, стали вкуснее и больше. Это сделали лучшие их детей земли.

— А дети воды?

— Они предпочитают только пользоваться тем, что даёт земля. Они даже не верят, что можно управлять нигмой. Точнее, не хотят этому верить. Всё пытаются доказать, что путь познания мира, который выбрали они, — единственно правильный.

— Дедушка, а Таввин говорил, что валлоны в последнее время тайно лечатся у наших самминов, а некоторые даже хотели бы изучать таннум.

— Да, — усмехнулся дед. — А кое-кто из наших подался в Валлондорн и восторгается движущимися железяками.

— Я бы тоже хотела посмотреть на эту железную дорогу, — сказала Гинта. — Мне просто интересно. Может быть, у их нумад… абеллургов какой-нибудь свой таннум?

— Конечно. Они тоже хранят свои знания в секрете. Мы не разглашаем своё учение, чтобы им не воспользовался кто-нибудь неразумный. Или злой. А валлонские абеллурги сами творят зло и скрывают свои знания от людей, чтобы легче было их обманывать.

— Дедушка, а наши нумады… Они не делают плохого?

— К сожалению, среди нумадов тоже встречаются люди, которых следует остерегаться. До сих пор кляну себя за то, что вовремя не раскусил Тагая. Я уже многому успел его научить.

— А где он сейчас?

— Не знаю. У меня не поднялась рука на своего ученика. К тому же я не уверен, что он действительно опасен. Мы иногда преувеличиваем.

— А правда, что главного валлонского абеллурга зовут Айнагур? Ведь это одно из древних имён птицы ванг.

— Да. У нас даже чёрные тиумиды никогда не дадут человеку такое имя.

— А ведь он слуга Эйрина. Первый из его слуг… Таввин говорит, что этого Айнагура все боятся. Потому что он никого не любит. Кроме своего бога.

— Чёрный слуга светлого бога, — задумчиво произнёс дед. — Что ж, где солнце, там и тени…