Наследница Ингамарны

Однажды Гинта специально встала ночью и прибежала к солнечному храму, чтобы увидеть его на рассвете. Всё вокруг ещё было окутано мраком, когда в тёмно-лиловом небе неожиданно вспыхнул ярко-голубой шар. Куполообразная крыша, высокая дверь и кроны лундов сразу засияли чистым серебром. Само здание пока смутно белело в полутьме, ожил только диуриновый рельеф, а мгновение спустя и глаз над входом. Словно поднялось невидимое веко — и огромный глаз уставился на Гинту, оцепеневшую у подножия холма. На площади перед храмом тиумиды запели торжественную песнь в честь пробудившегося бога, а Гинте казалось, что божественное око смотрит поверх всех этих фигурок в светло-голубых одеяниях прямо на неё. Утренний ветер пролетел по священной роще, и в тихом, звенящем шуме деревьев Гинте почудился не то вздох, не то зов: "Э-э-й… э-э-й-рр…" Девочка вздрогнула от странного ощущения, которое уже однажды испытала а святилище Лиллы. Эйр- это зов. И должен быть ответ. Если она найдёт ответ, она что-то поймёт. Но что?

— Дедушка, а ты уверен, что солнечного бога зовут Эйрин? Ты уверен, что это правильно?

Старый Аххан смотрел на внучку с изумлением.

— Ну, если хочешь, называй его Эрин, по-валлонски…

— Думаю, это тоже неверно.

— Я тебя не понимаю, — растерялся дед.

Гинта и сама себя не понимала. Она время от времени ездила в Мандавару, в валлонский храм, где подолгу изучала изображения солнечного бога. До чего же он походил на линнов с настенных росписей самых древних святилищ. Почти во всех храмах воды и Лилла, и линны, несмотря на светлую кожу и светло-голубые глаза, напоминали сантарийцев. Большинство художников и ваятелей изображали их с раскосыми глазами и чуть заострёнными подбородками. Такая уж у людей привычка — рисовать и лепить богов с себя и своих соплеменников. И только в самых древних храмах линны были похожи на валлонов. Мастер Гессамин считал такое изображение водяных богов единственно правильным. Давным-давно, до Великой Войны, два племени дружили. И валлары беспрепятственно ездили сюда из своей далёкой страны за горами. Валлары… Валлоны… Дети воды. Некоторые даже селились здесь. И строили храмы. Святилище на берегу Наугинзы построил Вальгам, друг Диннувира. И украсили его валлонские мастера. Или валларские, как говорили раньше. Из таких древних святилищ, построенных до Великой Войны, в Ингамарне сохранилось только два — на берегу Наугинзы и в Тахабане, возле озера Ульвалан. Но если первое по настоянию Гинты привели в порядок, то второе имело весьма плачевный вид. Забросили его потому, что река, на берегу которой оно находилось, пересохла, а храмы воды, как известно, должны стоять возле водоёмов. Когда-то здесь была довольно большая река, впадающая в озеро. Лет пятьсот назад она окончательно высохла, и святилище решили перенести к озеру. Оно изрядно обмелело, но всё же не высыхало — его питала какая-то подземная жила. Сейчас оно скорее напоминало болото, поросшее высоко белой травой — ульвой. Она и дала название озеру, ведь в переводе с древнего языка ульва и есть "белая трава".

Святилище на берегу Ульвалана было копией старого, которое до сих пор одиноко стояло возле сухого русла, заросшего травой и низким кустарником. Расписывая стены нового святилища, мастера следовали древнему образцу, и линны на их фресках тоже походили на валлонов. Гинта специально съездила в Тахабану, чтобы посмотреть на обе постройки и сравнить их.

— Говорят, то, старое, строили ещё сами валлоны, — сказал ей тиумид Маган.

Когда-то он служил Эйрину, а его жена Хима — Санте. Много лет назад супруги потеряли сына, а потом оказалось, что больше им не суждено иметь детей. По сантарийским обычаям такие люди не могли служить богам плодородия. Маган и Хима уже давно присматривали за святилищем Лиллы, а жили они в селении недалеко от Ульвалана.

Гинта подружилась со стариками и стала время от времени навещать их, тем более что у Магана побаливала спина. Супруги с удивлением смотрели на юную аттану, пожелавшую служить водяным богам. Их, конечно, тоже никто не заставлял, но если бы не печальное стечение обстоятельств, они бы сроду не надели эти серебристо-белые одеяния. Так уж повелось, что водяными тиумидами в Сантаре становились всё больше неудачники.

— Этому святилищу почти пятьсот лет, — сказал Маган. — а тому, старому, не меньше трёх тысячелетий. Снаружи-то оно уж ни на что не похоже, а внутри… По-моему, росписи неплохо сохранились.

— Да, — согласилась Гинта. — У древних валлонов были хорошие краски. Не хуже наших…

— Ну, это ещё неизвестно, кто его расписывал, — недовольно заметила Хима. — Я слыхала, дети земли и тогда считались самыми искусными мастерами, и дети воды приглашали их расписывать храмы. А то, что линны на валлонов похожи, так ведь они тоже дети воды, только они к тому же ещё и боги. И зря их сейчас рисуют похожими на нас. Это неправильно.

— А ты их когда-нибудь видела? — спросила Гинта.

— Нет, — вздохнула старуха. — Даже во сне ни разу не являлись. Не любят они нас, хоть мы им и служим.

"Так ведь вы их тоже не любите, — подумала Гинта. — И боитесь".