Наследница Ингамарны

Гинта перешла реку по узкому шаткому мосту. На другом берегу она обнаружила остатки древнего поселения, разрушенного во время войны три тысячи лет назад. Здесь всё заросло высокой травой, но кое-где виднелись каменные основания домов, покрытые трещинами и мхом. Потом начались заросли тумы — колючего кустарника, усеянного ярко-жёлтыми кислыми ягодами, которыми питались только птицы. Люди сюда вообще не ходили. Это место, где теперь почти ничего не росло, называли Спящими Землями. Когда-то здесь разразилось бедствие, которое погубило лес со всеми обитавшими в нём тварями и множество людей. Судя по развалинам, древнее поселение было довольно большим. Сантарийцы боялись таких мест и старались обходить их подальше. К востоку от Спящих Земель тянулись мрачные хаговые дебри. Туда тоже никто не ходил. Считалось, что восточный лес полон злых духов, враждебных к человеку.

Гинта не без трепета приближалась к огромной арконе, а золотой зверь, казалось, настороженно следил за ней из-под опущенных каменных век. Гинта заметила, что лежит он не в спокойной, отдыхающей позе. Напряжённая спина и поджатые лапы говорили, скорее, о готовности к прыжку, и вместе с тем в фигуре сингала чувствовалась усталость. Он как будто пытался бороться с охватившим его оцепенением…

— Не сердись на меня, зверь, — прошептала Гинта. — Мне не нужны плоды этого дерева, да оно уже и не даёт их…

Девочка подняла голову и замерла от удивления. Высоко, среди тёмной зелени, светился большой золотистый плод. Единственный плод на старом, умирающем дереве. Ещё один знак… Но почему? Ведь ей уже скоро двенадцать!

Дорогу она нашла без особого труда. Кое-где из земли выглядывали каменные плиты, между которыми росли трава и низкий кустарник. А вот столб с надписью Гинта обнаружила не сразу. Она уж было решила, что его отсюда убрали. Гинта облазила все кусты. Оказалось, он просто упал. Причём давно, поскольку больше, чем наполовину, ушёл в землю, да ещё его густо оплели сухие стебли ползучего растения сакура. Гинта удивилась — она привыкла считать, что сакур растёт только в Улламарне, на границе с бесплодными землями. Впрочем, здесь тоже какое-то гиблое место. Примерно через триста каптов к востоку начинался редкий лесок, такой чахлый, как будто из него постоянно выкачивали нигму.

К счастью, камень лежал надписью вверх, и Гинте не пришлось тратить силу на то, чтобы его перевернуть. Девочка убрала ветки сакура, смахнула грязь и увидела девять незамысловатых, одинаковых по размеру знаков:

Два были известны Гинте —

и

Они передавали звуки [г] и [х]. Знаки-символы, которые сперва обозначали противоположные понятия, а потом стали буквами. Здесь явно было написано слово Хаюнганна. На танумане хайун/хаюн — «северный», от хайу «север». Хай значит "холодное дыхание". Так издавна называют северный ветер. Все эти слова того же происхождения, что и хан "холод, смерть". Горы находятся на севере. Там на вершинах — царство холода и льда, а в Нижних Пещерах — царство смерти. С гор дуют холодные ветры. Там живут коварные светловолосые боги с белой, как снег, кожей и холодными, прозрачными глазами…

Если прочесть

как хаюн, «северный», то выходит, что

— это [н]. Если перевернуть знак

, то получится знак

с уллатиновой пластинки. Гинта прочла его как [э]. Прочла или ей подсказали — этого она и сама не понимала. Она только знала, что там написано ээйр… И что это призыв. Буква

походила на

, как отражение в зеркале, если поставить его сбоку. Отражение… В воде или в зеркале — всё равно. Главное, что отражение. Вода — тоже зеркало. А зеркало похоже на застывшую воду, которую можно переносить и ставить так, как тебе хочется. На воротах кладбищ и на могилах знаки

и

начертаны либо один над другим — как если бы это был предмет и его отражение в воде, либо рядом. Может быть, сначала писали сверху вниз, а потом стали писать слева направо? А может, писали сразу слева направо, просто, создавая буквы, использовали принцип отражения. Зеркало можно поставить как угодно…

Её размышления прервал оглушительный удар грома. Поднялся ветер, потемнело. Гинта с недовольством подумала о том, что придётся потом брести сквозь мокрые заросли да ещё по размокшей земле. Впрочем, она ведь знала, что будет гроза.

Девочка устроилась между передними лапами золотого зверя, укрывшись от дождя под его гигантским подбородком. А над сингалом простёрла свои широкие ветви аркона. Правда, крона её был так высоко, что при сильном дожде статуя всё же мокла. Гинта была в лучшем положении. Она находилась как бы под двойной защитой.

Вокруг бушевала гроза. Молнии сверкали так, словно небесный огонь пытался погасить ливень. Вот оно — соединение, а может быть, противоборство двух стихий, которое рождает великую силу…

"Этот зверь и впрямь охраняет аркону, — подумала Гинта. — Она здесь единственное высокое дерево, а сингал уже много столетий спасает её от удара молнии".