Наследница Каменной пустоши

– Этан – эмпат. Он способен улавливать сильные эмоции, – негромко ответил тот. – Правда, именно поэтому мы так долго тебя искали.

– Мне кажется, или ты сам себе противоречишь?

Я пристально посмотрела на мачо.

– Ничуть, – покачал головой Лекс.

Он переключил скорость и продолжил:

– Ты слишком закрыта, Лэри, – Стахов взглянул на меня с раздумьем. – Любые эмоции ты переводишь в иронию и в итоге их гасишь. Редкое умение, – хмыкнул он. – Пришлось очень постараться, чтобы обнаружить твое местонахождение.

– И как вы это сделали?

– Нам удалось определить, в какую сторону от города тебя увезли, и мы обшаривали все поселки в радиусе пяти километров. Когда этот урод поднял на тебя руку, – вмешался Этьен, – я почувствовал боль и смог найти дом, в котором тебя держали.

Я оглянулась на рыжего. Потом посмотрела на Стахова.

– Спасибо, – с чувством сказала обоим.

– Дома поговорим, – коротко оборвал меня Этьен.

Он покосился на братков и криво усмехнулся. Похоже, рыжий на меня обиделся. Что ж, такое бывает. Когда сильно за кого-то переживаешь, думаешь: – «только бы с ним все было хорошо!», но стоит узнать, что все хорошо, готов лично убить этого человека. Просто потому, что тот заставил поволноваться.

Со мной такое пару раз уже случалось.

– Ну, дома так дома, – согласно кивнула в ответ и уставилась в окно.

Мимо пролетали освещенные фонарями многоэтажки, деревья, остановки. Кое-где бродили припозднившиеся прохожие. Яркие витрины магазинов манили своей доступностью. Как же давно я не была в городе! И как же соскучилась по всей этой обыденной жизни!

Машина свернула на Пролетарскую, остановилась на перекрестке и поехала дальше, к Первомайской. Впереди показались знакомые дома. Вон, большой двухэтажный особняк Гавриловых. Рядом притулилась маленькая завалюха Семеновны. Чуть дальше – «дворец» директора пивзавода. А за ним – Яблочное. Не знаю, откуда взялось это название, но тетушкин дом так называли уже почти сорок лет. В детстве я спрашивала у тети Леки, почему усадьба – Яблочное, но Леокадия Серафимовна велела мне не приставать с ерундой и состроила такое сердитое лицо, что я больше не рисковала лезть к ней с вопросами.

– Вы идите в дом, а я пока с этими господами пообщаюсь, – сказал Этьен, когда «Волга» остановилась у калитки.

Голос злосчастья звучал решительно.

– Не задерживайся, – коротко кивнул Стахов и, выйдя из машины, подал мне руку. – Идем, Лэри, тебе нужно отдохнуть, – тихо произнес он.

***

В дом я вошла первой и тут же застыла на месте, услышав голос Циленского.

– Вы поймите, я ведь не из-за собственной прихоти сюда хожу, – убеждал кого-то адвокат. – Думаете, мне доставляет удовольствие все это контролировать?

Я беззвучно выругалась. Все. Допрыгалась. Если адвокат узнал, что я покидала усадьбу, значит, Яблочное теперь перейдет к следующей наследнице, то есть Галочке. А мне только и останется, что собрать свои вещички и выметаться на все четыре стороны.

На глаза навернулись слезы. Даже когда меня били похитители, мне не было так больно. Снова стать бездомной… Это было самым большим моим страхом, и сейчас он сбывался на глазах. Я представила, что опять придется снимать комнату в коммуналке, искать работу, перебиваться с копейки на копейку и врать маме, что у меня все прекрасно…

– Что встала, Лэри? Идем.

Лекс, оказавшийся за спиной, подтолкнул меня вперед. Ну да, чего уж там? Мачо я понять могла. Ему ведь проще будет, если дом достанется Галке, с которой он уже знаком по прошлым приездам в Сорск. Сестрицу долго уламывать не придется, сразу ковриком расстелется и выполнит любую прихоть иномирцев.

Сердце тоскливо сжалось.

– И потом, – продолжал разглагольствовать Циленский, – согласитесь, я не слишком часто появляюсь в Яблочном. Стараюсь, знаете ли, не докучать без надобности.

Меня всегда раздражала манера Евгения Борисовича изъясняться на старомодный манер. Интересно, перед кем адвокат так распинается? Голос его собеседника звучал еле слышно, но мне он показался смутно знакомым.

Что ж, свои страхи надо встречать лицом к лицу.

Я расправила плечи, вскинула голову, решительно шагнула в гостиную и… остолбенела. Прямо напротив, на диване, сидела я! Нет, действительно я! У незнакомки была та же фигура, то же лицо, те же зеленые глаза. И правая бровь была чуть выше левой. И ямочки на щеках задорно играли, точь в точь, как у меня.

Я замерла, жадно разглядывая собственное отражение. Опасения и страхи отошли на второй план. Сидящий в кресле адвокат – тоже. Я, не отрываясь, смотрела на двойника. А ничего так девочка. Хорошенькая. Даже шарм какой-то чувствуется. Почти парижский.

Незнакомка, словно подслушав мои мысли, посмотрела прямо мне в глаза и неожиданно задорно подмигнула.

Обалдеть! Я открыла рот. Потом закрыла и снова открыла, собираясь задать закономерный вопрос, но не успела.

– Добрый день, Евгений Борисович! – с чувством произнес Лекс, отстраняя меня и направляясь к Циленскому. – Рад видеть вас в добром здравии.