Наследница. Корона. Тайны Отбора

– Похоже, все начинается в беднейших провинциях. Тут уже не отдельные отряды мятежников, как во времена папиной и маминой молодости… Это больше напоминает восстание.

– Что ты имеешь в виду?

– Они сплачиваются для ликвидации монархии. Упразднение каст не принесло видимых результатов, и теперь жителям страны кажется, будто нас это не волнует.

– Не волнует?! – ошеломленно переспросила я. – Папа работает на износ, пытаясь решить проблему. А мне ради этого приходится встречаться невесть с кем!

– Знаю. Ума не приложу, кто придумал сценарий, но твое сегодняшнее выступление получилось на редкость зрелищным. – (Я приняла похвалу на свой счет и даже на всякий случай сделала умное лицо, хотя до сих пор так и не смогла понять, что из сегодняшнего шоу было запланировано, а что вышло чисто по наитию.) – И что теперь делать? Вечно развлекать публику подобными зрелищами?!

– Ха! – презрительно фыркнула я. – Можно подумать, будто тебе приходится хоть кого-то развлекать. Нет, это мой крест, но я больше не могу. У меня все это уже вот где стоит.

– Ну, допустим, папа откажется от трона, – предположил Арен. – Ну и что дальше? Кто возьмет в свои руки бразды правления? А вдруг народ захочет свергнуть монархию, если король добровольно не сложит с себя полномочия?

– Ты считаешь, люди на это способны? – в ужасе прошептала я.

Арен уныло смотрел прямо перед собой:

– Иди, я не знаю. Люди способны на любые преступления, когда они голодны, измучены и доведены нищетой до крайности.

– Но мы же не можем всех накормить. Не можем сделать так, чтобы все зарабатывали одинаково. Чего они от нас хотят?

– Ничего, – честно признался Арен. – Они просто хотят большего для себя. Не скажу, что я их осуждаю, ведь они тоже растеряны. Люди думают, будто их жизнь в наших руках, но тут они жестоко ошибаются.

– Да, они сами хозяева своей жизни.

– Именно так.

Мы долго сидели в глубоком молчании, прикидывая, чем могут для нас обернуться подобные настроения в обществе. Если честно, я отлично понимала, что пострадаю от народного гнева сильнее других. Конечно, я точно не знала механизмов смены режимов, но правительства рано или поздно меняются. Королевства возникают и распадаются. Определенная идеология начинает преобладать, вытесняя на задворки истории остальные. Неужели и я могу оказаться в сточной канаве?

Я поежилась, пытаясь представить жизнь на дне.

– Они ведь уже однажды закидали меня тухлой едой, – прошептала я.

– Что?

– Боже, какая я глупая! – покачала я головой. – Я выросла в блаженном неведении. И верила, что меня обожают… Но люди меня не любят. И если паче чаяния папа с мамой откажутся от трона, население легко от меня избавится. Не вижу препятствий.

Ощущение было вполне реальным. Вера во всенародную любовь создавала у меня чувство приятной легкости бытия. Но все это оказалось мифом. Мне вдруг почудилось, будто меня придавило могильной плитой.

У Арена вытянулось лицо. Я ждала от него слов утешения, но, похоже, у него закончились аргументы.

– Идлин, ты можешь заставить их полюбить себя.

– Я не такая обаятельная, как ты, и не такая умная, как Кейден, и не такая непосредственная, как Остен. Во мне нет ничего особенного.

Арен со стоном отчаяния стукнулся головой о спинку кровати:

– Идлин, ты что, шутишь? Ты первая в истории Иллеа женщина – наследница трона. Такого наша страна еще не знала. Тебе осталось только научиться пользоваться этим преимуществом и непрестанно напоминать им, кто ты такая.

Я Идлин Шрив. И в мире нет никого могущественнее меня.

– Мне кажется, если бы они узнали меня получше, то тотчас же разлюбили бы.

– Будешь ныть, выставлю за дверь.

– Тогда я тебя выпорю.

– Ты грозишься это сделать начиная с шести лет.

– И в один прекрасный день я все же выполню свое обещание. Заруби себе на носу.

– Расслабься, Иди, – усмехнулся Арен. – Шансы, что люди смогут организованно что-то предпринять, крайне малы. Им надо просто выпустить пар. Вот увидишь, как только это произойдет, все образуется.

Я обреченно вздохнула. Может, я зря беспокоюсь, но у меня до сих пор звучали в ушах гневные выкрики во время парада, а перед глазами стояли мерзкие комментарии по поводу моего поцелуя с Кайлом. Что определенно будет очередным, но не последним гвоздем в крышку нашей монархии.

– Только не говори папе с мамой, что я в курсе, хорошо?

– Если ты настаиваешь.

Я вскочила и клюнула Арена в щеку. Мне всегда было жаль девочек, у которых не было братьев.

– Ладно, тогда до завтра.

– Постарайся хоть немного поспать, – ухмыльнулся он.

Я покинула его комнату с твердым намерением отправиться к себе. Но вдруг почувствовала, что жутко проголодалась. А однажды побывав на кухне, я поняла, что мне там даже нравится. По-моему, я видела какие-то фрукты и сыр в холодильнике. Время было уже позднее, значит я вряд ли кого-нибудь побеспокою. И я быстренько спустилась по черной лестнице.